Пока я на краю. Повесть - Евгения Пастернак Страница 47

Вера хмыкнула.

– Да, конечно, – ответила Алла как можно убедительнее.

И подумала, что завтра съездит с Верой к Зёме, а вот послезавтра точно сходит в школу.

Мама кивнула. Но оказалось, это только первый тайм. Когда Алла вышла из комнаты за чаем, мама устроила ей еще один допрос.

– А почему она ночует у тебя? А родители в курсе?

– У нее мать пьет. Сильно.

Мама напряглась.

– Водишь в дом кого попало, потом вещи пропадать начнут.

– Мам, это не она пьет. А ее мать.

– Это неважно, – отмахнулась мама, – если она выросла в такой обстановке…

– Мам, не начинай, – попросила Алла, – ей и так непросто, давай ей просто дадим выспаться.

– А кому просто? – взвилась мама. – Я не понимаю, почему я должна терпеть ее в своем доме? Может, она наркоманка?

– Нет, она не наркоманка, – сказала Алла и зачем-то добавила: – Она лесбиянка.

Наверное, Алке подсознательно хотелось удостовериться в том, что ее мама действительно адекватная. Но попытка оказалась провальной. На маму стало страшно смотреть.

– Ты издеваешься? – зашипела она.

– Мам, это не заразно, – сказала Алла.

– Я не позволю тебе приводить домой…

– Мама, замолчи, – попросила Алла, – я думала, ты нормальный человек! Я привела ее домой, потому что дома у нее в задницу пьяная мать, а в школе ее почти довели до самоубийства. А она обычный человек! И если я сейчас ее выгоню, то она пойдет и бросится с крыши. И ты будешь в этом виновата!

«Вот так Яков людьми и манипулирует», – подумала Алка, глядя, как мама покрывается красными пятнами.

– Хорошо, одну ночь пусть переночует, но я не позволю вам спасть в одной комнате! – заявила мама.

– О господи! – взвыла Алка.

– От меня ушел муж, мне и так плохо, – заплакала мама, – я надеялась, что ты мне поможешь, поддержишь… А ты… Ты хочешь меня лишить последней надежды?

– Какой надежды? – изумилась Алла.

– На внуков, – всхлипнула мама.

Алка не знала, плакать ей или смеяться.

– Я лягу в гостиной, – сказала она и вышла.

Вера ждала ее в комнате.

– Прости, что долго. Адекватность сильно преувеличена, – объяснила Алла, – зато теперь я начинаю тебя по-настоящему понимать…

* * *

Идея лечь в отдельной от Веры комнате оказалась правильной. Иначе всю ночь проговорили бы, назавтра обе были бы вялые и помятые.

А так обе выспались.

По дороге продолжали молчать – да в забитом автобусе особо и не пообщаешься.

От остановки до офиса нужно было идти минут десять, молчание становилось напряженным, поэтому Алка спросила:

– Может, твоей маме позвонить?

– Я ей эсэмэснула, чтобы с ума не сходила. Да ей сейчас и некогда, она с финнами договор подписывает.

– В каком смысле? – удивилась Алка.

– В прямом, – ответила Вера, – она у меня бизнесвумен.

Алла во все глаза смотрела на Веру, но та, кажется, не шутила.

– Ну да, – вздохнула она, – она алкоголичка. Но бизнесу это не мешает. Иногда даже помогает. Финны ее очень уважают, например.

– Но как же?..

– А вот так! Мамочка с молодости любила хорошее вино. Отец ей сто раз говорил – сопьешься. Она не верила. Говорила: «Это дешевым портвейном можно спиться, а я предпочитаю “Жан-Поля Шене”». – Вера криво усмехнулась: – Но, оказывается, все дело в количестве!

– Папа поэтому от вас ушел? – тихо спросила Алка.

– Он не ушел, он… – жестко ответила Вера. – Однажды вернулся домой, а мама, вдупель пьяная, в спальне. В обнимку с «деловым партнером». Папа ему и вломил…

Вера замолчала. Алка переваривала информацию.

– А этот козел… вонючий… – продолжила Вера, – пошел и побои снял! И судью подмазал! Папе пять лет дали, освободили по досрочному, но я его больше не видела. И не слышала. Говорят, где-то в Сибири живет. Алименты по почте присылает.

– Вер, – осторожно сказала Алка, – так, может, помочь тебе его найти? Может, ты с ним поговоришь, посоветуешься?..

Вера резко остановилась.

– Тааак, – угрожающе протянула она.

– Нет-нет! – торопливо замотала головой Алла. – Я не отговариваю! И мы уже пришли!

* * *

Зёме идея не понравилась. То есть он вообще не понял, в чем идея.

– Кино – это действие, понимаете? В кино не может быть разговоров, тут должно быть хей-хей, и все побежали. Кино картинками говорит, а не словами. Давайте напишем сценарий, наймем актеров…

– Не надо актеров, – сказала Алка, – все должно быть настоящее.

– Настоящее всегда фальшивое, – сказал, зевнув, Зёма.

– Это тебе Яков сказал? – возмутилась Вера.

– Да все так говорят, – сказал Зёма и зевнул еще раз, – кто снимает.

– Так может говорить только тот, кто настоящего никогда не видел, – пафосно сказала Вера.

– Ой, да ладно! – отмахнулся Зёма.

– То есть тебе просто слабо? – спросила Вера. – Не умеешь снимать настоящее, так и скажи.

«Манипулирует!» – восхитилась Алка.

Но Зёма повелся.

– Я все умею! – взвился он. – Но вы задачу поставьте нормально. Что вам надо-то? Идите к Якову, и если он разрешит…

– А ты делаешь только то, что разрешает Яков? – спросила Вера.

«Опять манипулирует!» – подумала Алла.

– Да что вы ко мне пристали?! – отчаянно возмутился Зёма.

– Просто ваш Яков сказал, что я безнадежна, – объяснила Вера, – а Алла меня убедила, что я имею право на последнее желание.

– Я думала, ты поможешь, – жалобно попросила Алка, которая поняла, что совершенно не управляет ситуацией.

Но Зёма уже надулся и сидел с неприступным видом.

– Ладно, – сказала Алка, – а можно у тебя камеру попросить со штативом? Мы сейчас выйдем на улицу и сами все снимем.

– Ты знаешь, сколько эта камера стоит? – возмутился Земекис.

Но потом взглянул на Веру. И что-то в его глазах перещелкнуло.

– Ладно, – сказал он, – я дам вам камеру, но пойду с вами. Чтоб вы ее не потеряли и не грохнули.

* * *

На улице Зёма даже помог камеру установить, а потом демонстративно ретировался за мороженым в ближайший магазин.

Вера уселась на спинку скамейки.

– Я не знаю, что говорить, – начала она.