Про любоff/on - Оксана Робски Страница 49

– Бедная моя.

– Я не могу больше!…

– Но ты же любишь его!

– И что? Кому это нужно? Ему наплевать на меня, он мнени на один праздник цветок не подарил! Он все время с девками, то с этойаспиранткой, то еще с кем-нибудь! Ларчик, что мне делать?

– Не плачь, пожалуйста.

– Не могу. Не могу больше.

– Да вы еще хорошо живете. Просто у него переходныйвозраст, знаешь, он стареет, а их всех, когда они стареют, на молодых девоктянет.

– Ларчик, я всю жизнь ему отдала, у меня из-за негодетей нет, ты думаешь, он мне благодарен?

– Конечно. Он тоже тебя любит. У вас вон секспостоянно.

– Ну и что, секс? У него не со мной одной секс.

– Ты же сама знаешь, что это важно. Мы вон с моим двараза в месяц максимум. Да и то второй раз я ору для приличия.

– Притворяешься?

– Ага.

– Ужас.

– Конечно, ужас. А что делать – дети. И вообще.

– Дети…

– Ты успокойся, Лад. У вас еще все наладится.

– Не могу я больше.

– Потерпи. Все-таки мужиков нормальных знаешь как мало.

– Да ладно.

– Конечно. Одни уроды. И все женаты. А кто не женат,тот хочет молодую.

– Не могу я.

– Хочешь, ко мне приезжай.

– Сейчас подумаю, ладно? И перезвоню.

– Ну, я тебя целую.

– Целую. Спасибо.

Я несколько часов провел в прокуратуре. Подробнорассказывал, кто знал о моем пути следования, о том, в какой я буду машине.

Я рассказал о том, что должен был ехать с женой. Но она отменя ушла накануне.

Мой адвокат предупредил прокуратуру, что эта информация недолжна попасть в прессу.

Я рассказал, что пригласил своего педагога, с которым язанимался речью. Дашу. Что в последний месяц из профессиональных интересов онавсюду сопровождала меня. Что она не смогла поехать и предупредила меня толькоза полчаса.

Что моя сотрудница Лена практически случайно оказалась вмоей машине.

Меня отпустили только вечером. На улице пришлось общаться спрессой. Отвечать на вопросы по поводу моих предположений, кто подстроилпокушение.

– Владимир Викторович! Кому это выгодно?

– Тем, кому мы мешаем.

– Вы не боитесь повторного покушения?

– Кто была погибшая девушка?

– Почему стреляли в вас, а не в главу партии?

– Является ли проверка банка одним из звеньев в этойцепи мер, направленных против вас?

Я пришел домой и включил телевизор. По всем каналам – пронеудачное покушение.

Через три дня будут похороны Лены. Мне придется идти.

Зазвонил домашний телефон.

Все свои мобильные я отключил еще несколько часов назад.

Лада.

– Влад, ты как?

– Нормально.

– Хочешь, я приеду?

– Хочу.

Когда она приехала, я спал на диване. Она села рядом иобняла меня.

Во сне я чувствовал ее теплые руки.

Я проснулся утром, на том же диване. Моя жена спала в кресленапротив, свернувшись калачиком.

Я долго смотрел на нее. Она очень красивая.

Я больше никуда ее не отпущу.

Я сам приготовил ей яичницу. Я люблю готовить. Раньше, летдесять назад, я делал для нее на завтрак блины «креп-сюзен».

Она пила чай и улыбалась.

– Не уезжай. Пожалуйста, – попросил я.

Она молчала.

– Я люблю тебя. И всегда любил. Просто это было такоетяжелое время. Но мы его пережили. Вместе. И теперь все будет хорошо. Я обещаютебе.

Я подошел к ней и обнял.

– Не уезжай, – шепнул я ей на ухо.

Она снова улыбнулась.

– Мне надо поехать, как минимум, за вещами.

– Не надо! Мы купим тебе все новое. Мы же начинаемновую жизнь, и ее надо начинать в новых вещах.

– Давай поедем в Париж? На пару дней?

– Давай. Только выборы пройдут, и сразу поедем,договорились?

– Договорились. – Лада вздохнула. – А если непоедем, я уйду от тебя уже навсегда. И твои девки…

Я зажал ей рот рукой.

– Никаких девок. Забудь. Я люблю тебя.

Портрет Лены в черной рамке был вывешен в холле банка.

Вокруг стояли цветы.

С первых полос всех газет на меня смотрело мое собственноелицо.

Люди устраивали на улице митинги в поддержку нашей партии.

Новые члены пополнили ее ряды.

Паника по поводу закрытия счетов прекратилась.

Покушение вызвало широкий общественный резонанс. Врезультате мой рейтинг превзошел самые оптимистичные Ленины прогнозы.

Похоже, у нас снова появится шанс перешагнутьдесятипроцентный порог на выборах.

– Почему нет Брежнева? – спросил я у Димки.

– У него депрессия.

– Пусть он примет участие в митингах. А депрессия – этодаже нормально. У нас же несчастье.

Димка посмотрел на меня и отвел глаза.

– Несчастье, – повторил я.

– Да он рыдал вчера.

– Пусть только перед прессой не рыдает. А то с негостанется.

Я отправил водителя домой с цветами. Велел купить самыйогромный букет.

– Вся желтая пресса приписывает покушение на тебяИльину, – сообщил Димка.

– Молодцы.

Звонили из прокуратуры.

Делились информацией о ходе следствия.

Им надо будет встретиться с Ладой и, скорее всего, с Дашей.

Иваныч сообщил мне, откуда Лада знала о моих передвижениях.Сигнализация «Цезарь-Сателлит». Тупой баран. Наверное, я при ней называлпароль. Чуть не потерял из-за этого жену.

Я позвонил Ладе:

– Что делаешь, дорогая?

– Перевариваю.

– Что конкретно?

– Твои цветы и твои блинчики.

– И как?

– Под впечатлением и того и другого.