Исповедь мачехи - Екатерина Сиванова Страница 5

– Проходи. Не говори ничего. Вымой руки и иди на кухню. Поешь, а потом, если захочешь, поговорим.

Я накрыла на стол и ушла в комнату, оставив гостя наедине с ужином и его мужскими мыслями.

– Спасибо. Как и всегда, все очень вкусно. – Андрей сел рядом со мной на диван. Взял в свои руки мои. – Ты же все понимаешь, правда? Я знаю, что тебе не надо ничего объяснять.

– Что произошло?

– Я больше никогда туда не вернусь. Это невозможно.

– Где ты ночевал?

– Там…

– Ну, раз пустили ночевать, наверное, выслушали?

– Выслушали. Но не услышали.

– Простили?

– Я не спрашивал.

– Высокие отношения…

– Я предложил начать все сначала. Ради детей. Она вроде бы согласилась.

– Отлично. Тогда почему ты здесь?

– Потому что все это бесполезно. Невозможно склеить то, что треснуло много лет назад. Нет у меня никакой семьи. Я много лет бился, старался, придумывал сам себе жизнь…

– Андрей, ты хочешь, чтобы я снова сказала тебе все, что думаю по этому поводу?

– Нет… Я просто хочу, чтобы ты не вычеркивала меня из своей жизни.

– Это невозможно, господин мэр, – рассмеялась я и, отстранившись от Андрея, встала. Отошла к окну. В комнате было уже совсем темно. Я смотрела на мужчину, которому поверила после всех своих печальных и полных боли женских историй… Ох, как же хочется просто, без затей, быть счастливой и любить… Дарить свою любовь. Не уговаривать: на, возьми мое сердце… А просто жить рядом.

Потому что рядом хорошо. Потому что волна одна, небо одно и солнце одно… Я смотрела на Андрея, и мне так хотелось спрятать его от боли, взять за руку и увести далеко-далеко, туда, где все будет хорошо. Я же видела, чувствовала: он сердцем понимает, что со мной рядом его счастье, его жизнь, но разум требует оставить все как есть. Андрей – мужчина. А мужчина – это прежде всего долг.

– Я без тебя умру, – вдруг, как будто услышав мои мысли, хриплым голосом сказал Андрей.

– Без меня тебя больше не будет. Никогда. Я подожду.

– Я не могу жить у тебя.

– Где можешь?

– Я снял квартиру.

– Когда?

– Сегодня.

– Далеко?

– Нет, рядом с тобой.

– Поняла.

– Мне надо пожить одному.

– Не вопрос…

– Не сердись.

– Что ты будешь там есть?

– Придумаю.

– Стирка? Глажка?

– Катюш…

– Давай так. Живешь один. Спишь, ешь, думаешь один. Но твоим бытом занимаюсь я.

– Я бы хотел побыть совсем один… Ну, ты понимаешь…

– Понимаю. Но мэр города не может ходить голодный и невыглаженный… Ты и так как сирота… Даже если ты в конце концов решишь вернуться в семью, до тех пор надо с людьми общаться в приличном виде. Поэтому все-таки разреши мне позаботиться о твоем быте. Обещаю: мы не станем видеться. Если позволишь, я буду общаться с твоим водителем.

– Я так не привык… Зачем тебе все это?

– Решила фонд учредить… Фонд помощи Андрею Сандакову…

– Не издевайся.

– Ну ладно. Тебе пора.

– Спасибо за ужин.

– На здоровье. Иди.

Андрей остановился и уже в дверях провел рукой по моей щеке:

– Я проснулся сегодня утром рядом с моей семьей… Я так думал… Проснулся и сказал себе: «Все хорошо, я дома. Главное, что сейчас я увижу детей, а они меня. У моих девочек будет хорошее семейное утро…» И пошел в душ. Прохожу мимо кухни, здороваюсь, пытаюсь улыбнуться и слышу голос Марины… Она наливает девочкам чай и говорит: «Аля, Мася, вы только посмотрите, какие у вашего папы красивые трусы! Это ему его Катя купила…» Я вернулся в комнату, оделся и молча ушел из квартиры. Все.

Я поцеловала Андрея в щеку и подтолкнула к выходу. Закрыла дверь. Подошла к окну. Посмотрела, как он садится в машину. Взяла собаку и отправилась гулять.

Мы с терьером бродили по вечернему городу, смотрели на людей, фонари, дождь, окна, в которых горел свет и за которыми жили своей жизнью семьи, а кто-то был отчаянно одинок. Возможно, именно сейчас, в этот момент один человек пришел к другому просить прощения… Бывает, бывает, что не склеить разбитое и нет сил продолжать поддерживать огонь… Но хуже нет, когда ты идешь с открытым сердцем просить прощения, а тебя и не выгоняют, и не прощают, но принимают, чтобы унижать и напоминать о том, как ты ошибся и сделал больно тому, кого считал своей семьей. Или, может быть, не ошибся, а разрешил себе вдохнуть глоток чистого воздуха? Может быть, сделал больно нехотя, пытаясь выжить?..

Все бы ничего… Если бы посреди этой круговерти не стояли две маленькие девочки. Откуда же детям понять все, что происходит между взрослыми? Как принять этот факт: папа больше не живет с нами? Как пережить факт, что у папы другая женщина?..

Я слишком хорошо помню, что переживала сама из-за ухода отца и от того, что происходило с мамой. Но я была немного старше, чем дети Андрея… И потом, мои родители всегда были вместе, каждый день рука об руку, по всем гарнизонам, по всем городам и весям, по всем радостям и бедам, всегда… Я пыталась понять папу, пыталась защитить маму… Моя мама никогда, никогда не говорила плохо об отце.

Правда, и папа никогда не пытался вернуться…

Сейчас, спустя много лет вспоминая события той осени, рассказывая о них в этой книге, я хорошо понимаю: на все – Божий промысел. Можно удивляться, пытаться анализировать, просчитывать… Бессмысленно. В тот момент, когда я зашла в кабинет к молодому мэру, чтобы познакомиться, исходя лишь из соображений возможного трудоустройства, свыше уже все решилось… Мы с Андреем должны были найти друг друга в этом мире, каждый прожить все то, что прожили до нашей встречи, нырнуть с головой в любовь, вынырнуть, чтобы набрать воздуха в легкие, и, поняв, что и внутри любви можно дышать, взявшись за руки, отдаться течению любви и начать жить уже там, внутри этого чувства…

Именно поэтому, когда в конце октября проявились совершенно ясные для каждой женщины симптомы и я сделала тест на беременность, у меня не было ни секунды раздумий. Я знала: этот ребенок родится, несмотря ни на что.

Живу одна, город кишмя кишит сплетнями: я то ли любовница мэра, то ли уже гражданская жена, то ли брошенная мэром содержанка… Отец ребенка с головой погружен в работу, в попытки понять себя и принять окончательное решение: как жить дальше.

Но все это было совершенно неважно! Внутри меня все пело и ликовало.

Пройдя все необходимые медицинские обследования, убедившись в том, что внутри меня Чудо есть на все сто процентов, я отправилась сообщать Новость Андрею.