Икона и человек - Евгений Ройзман Страница 5

— Женя! Все, все! Греби, греби! Поплыли!

Сам вижу, что поплыли. Страх кончился.

Нас несло на огромный валун, который делил поток на две части. Сделать мы уже ничего не могли. Мы прошли над ним, раздался треск. Сразу за камнем мы упали. Удар был очень сильный. Справа и слева от нас стояли водяные стены метра по два высотой. Полная лодка воды. Нас развернуло, я оказался на носу, потерял Андрюху из виду. Понял, что он выпал из лодки и утонул, но жалости в тот момент у меня не было. Надвигался еще один порог. Лодку бросало и колбасило, она вставала торчком. Я греб, сколько было силы, причем схватился под самую лопасть, чтобы не сломать весло. Лодку снова развернуло, я даже не удивился, увидев Андрюху впереди. Рев стоял немилосердный, нас уносило влево, под скалы, туда, где из воды торчал большой крест. Мы оба все понимали. Гребли слаженно, изо всей силы, пытаясь уйти вправо. Наконец нам это удалось.

Мы почти подошли к берегу, Андрюха прыгнул, чтобы уцепиться за кусты, и упал в воду. Тем не менее за берег мы зацепились, вылили из лодки воду. Перед нами оставался только один порог. Мы подняли головы, все скалы были облеплены людьми. Все смотрели на нас. Мы спокойно сели в дырявую лодку и прошли этот порог по диагонали справа налево.

Спустившись, мы сидели в лодке в полной тишине, опустив весла, пока нас не вынесло на мель. Пульс у меня был за двести. Мы тихонечко подкатились к берегу, оглохшие и очумевшие. К нам бежали люди.

Первым подбежал бородатый водник.

— Парни! — закричал он. — А ведь такого здесь еще никто не видел!

Люди выстроились в очередь, чтобы пожать нам руки. Клянусь, я не преувеличиваю. Все говорят:

— Парни, ну вас и колбасило! Мы думали, вас не вынесет.

Я обиделся:

— При чем тут вынесет — не вынесет? Мы сами выгребли.

Посмотрел на весла, а они стали как коромысла. Мы были счастливы.

Тут с горы спустилась Ленка.

— Ты видела? — спрашивает ее Андрюха.

— Что? — спрашивает она.

— Да ничего.

— Не переживай, — говорю, — Андрюха, зато все остальные девушки видели.

Мы достали бутылку виски.

— Ну что, — говорю, — за Победу! С праздником!

Пожали мы друг другу руки и засадили из горлышка. Лодочку сдули, засунули в багажник, Ленку посадили за руль, поехали в город.

Только заехали в зону досягаемости, я позвонил отцу.

— Ну, что, — говорю, — папа, мы прошли!

Он сначала даже не поверил. Потом обзвонил всех своих знакомых, нахвастался. Мне давай все звонить, спрашивать подробности, поздравлять. Нам с Андрюхой гордо, нас распирает.

Через неделю поехали на Ревун снова. Встретили знаменитого путешественника Вову Рыкшина с голубоглазой собачкой хаски. Говорим ему так вежливо, с почтением:

— Здравствуйте. А как вы думаете, можно по Ревуну сплыть на резиновой лодочке?

Он говорит:

— Фигня делов! Тут в прошлые выходные два идиота сплыли.

Сам ты идиот, полярник сраный. Сам бы попробовал. Это тебе не на собачках к Северному полюсу.

Товарищ мой, старый книжник, жил на Шевченко. Человек он был домашний, не сказать, что жадный, но скопидомный. Все в дом. И магнитофон у него был замечательный, и проигрыватель, и телевизор цветной, и соковыжималка, и даже какой-то редкий в те времена кухонный комбайн. А квартира была двухкомнатная хрущевка и вся заставлена снизу доверху — пройти невозможно. А ему это, видимо, нравилось, и он вполне ощущал, что дом — полная чаша. И вот однажды он уехал на юг, а за это время его обокрали. И вынесли все! Даже шторы, и те вынесли.

Меня нашли соседи и говорят: «Он скоро приезжает, надо его как-то подготовить». И вот я приехал на вокзал, сделал печальное лицо и начинаю его встречать. Но, видимо, перестарался. Он вышел из вагона, увидел меня, и ноги у него подкосились. Он вдруг испуганно: «Женя! Женя! Что случилось? Говори!»

А я еще сделал паузу и говорю: «Миша, ну, понимаешь…»

Он схватил меня за руку: «Не томи! Говори как есть!»

Я говорю: «Миша! Тебя обокрали. Вынесли все!»

И он вдруг улыбнулся, вздохнул глубоко и с огромным облегчением сказал: «Ну, слава богу! Наконец-то я могу начать жить заново».

Мой товарищ Костя Патрушев жил тогда на Свердлова. Ему было десять лет. У них дома был аквариум. И вот дядя Володя купил двух скалярий. Красивых и редких тогда рыбок. Вдруг одна рыбка пропала. А в доме три человека — Лина Ароновна, дядя Володя и Костя. Куда могла деться рыбка, непонятно. Стали спрашивать у Кости. Костя пожимает плечами:

— Я не знаю.

При этом дядя Володя рыбку точно не брал, и Лина Ароновна точно не брала.

— Костя, ну не упрямься. Куда ты дел рыбку?

Костя уперся:

— Не брал я!

— А куда же она тогда делась?

— Я не знаю.

— Костя, ну ты же понимаешь, что врать нехорошо!

— Я не вру!

— Хорошо, тогда куда делась рыбка?

— Я не знаю.

— Костя, скажи правду. Тебе за это ничего не будет.

— Я не брал.

— Костя, — стал искать ходы дядя Володя, — может, ты ее поменял на марки?

— Нет.

— А что тогда? Подарил кому-нибудь?

— Я не брал.

— Костя, ну зачем ты обманываешь? Мы же все понимаем. Сознайся!

— НЕ! БРАЛ! Я! ВАШУ! РЫБКУ! — отчаянно закричал Костя и зарыдал.

У него началась истерика. Лина Ароновна села рядом с ним, обняла, прижала голову к груди и сказала:

— Успокойся, я знаю, что ты не брал. Я тебе верю.

Вот так вот, против всякой логики.

Через полгода чистили аквариум и в большой раковине нашли скелетик рыбки. Она заплыла туда и не сумела выбраться.

Мне позвонили могучие парни и позвали на тренировку. Еду я по Крауля в сторону города. Смотрю, на углу Крылова стоит пожилой человек с кошелкой и так спокойно, с достоинством, останавливает машину. Я остановился и стою. Он подошел и спрашивает: «Это вы мне остановились?» Я говорю: «Конечно. Куда вам?» Он говорит: «Если можно, угол Малышева — Бажова. Только у меня тридцать рублей». Я ему говорю: «Садитесь, садитесь». Сначала он подал мне палку, потом поставил кошелку, с большим трудом взобрался на сиденье и говорит, извиняясь: «Я, понимаете ли, без ноги. Вы уж меня извините». «Ладно, — отвечаю, — чего там». Поехали мы…