Черное солнце - Юрий Луговской Страница 51

Боевик высадил его в километре от госпиталя, попрощался, сказал, что они никогда не забудут, как он помог им, и резко дернул джип с места. Дима пошел к госпиталю. Охранник, который его встретил, чуть не закричал ура. Он так долго жал ему руку, что Дима забеспокоился за свои ценные пальцы, которым, он был уверен, предстояло провести еще немало серьезных операций. Охранник ни о чем не расспрашивал его, он оживленно рассказывал, что у них тут происходило без него. Были люди из ФСБ, подолгу допрашивали всех об одном и том же, очень утомили. Хотели взять Самвела, но весь коллектив госпиталя отстоял его — кто же тогда будет оперировать? Сработал единственный аргумент — если завтра придется оперировать их, эфэсбэшников? Отстали. Но теперь, когда Диму отпустили, обязательно нагрянут, можно в этом не сомневаться. Дима и не сомневался. Но ему было все равно. Он на своей работе и рад, что все хорошо кончилось. Правильную все-таки он выбрал профессию.

Таня бросилась ему на грудь, он с трудом сдержал ее. Она целовала его и плакала. Кода Дима с трудом успокоил ее, сели пить чай. Самвел рассказал о больных, которые поступили без него. Дима рассказал, что он неплохо отдохнул, отоспался и теперь даст возможность сделать это Самвелу. Самвел посоветовал коллеге не рассказывать подробно о том, как Дима спал у боевиков и как ел с ними шашлыки людям из ФСБ.

А те не замедлили себя ждать, вскоре явились. Какая разведка донесла им, что его отпустили, Дима не мог понять. Хорошо хоть он успел прооперировать, с аппендицитом поступил подросток.

— Я надеюсь, это ненадолго? — спросил он двух людей в штатском.

— Мы тоже надеемся, Дмитрий Андреевич, держать вас совсем не хочется, мы бы и забирать вас не стали, но не все, к сожалению, зависит от нас.

— Ну что ж, поехали, — вздохнул доктор. — Куда хоть направляемся?

— В Грозный, куда же еще, — в тон ему вздохнул эфэсбэшник.

Находясь в грозненском отделении ФСБ и отвечая по сто раз на одни и те же вопросы разным людям, Дима даже не задумывался над тем, кто в каком чине, он просто механически отвечал, скрывать ему было нечего. Опять он в плену, но теперь уже у своих. Молодой хирург впервые задумался о том, стоило ли ему ехать работать сюда, в Чечню. То, что он помог сотням людей, спас многих, это, конечно, благородно. Но сейчас, когда его после чеченского плена подозревают в пособничестве боевикам и задают унизительные вопросы, брал ли он от них какое-то вознаграждение за операцию и рассказывал ли о составе и дислокации наших войск, — после этого хотелось все бросить и уехать в Москву. Дима стал думать об этом серьезно.

Ему налили чай. Один из тех молодых эфэсбэшников, которые привезли его из госпиталя, появился в кабинете. Он сделал знак сидящему за столом, который задавал Диме одни и те же вопросы, и тот, собрав папку, поспешил уйти.

— Все, Дмитрий Андреевич, вы можете вернуться к своим обязанностям. Мы еще раз приносим вам свои извинения. Но и вы нас поймите: служба.

— Я уж и не ожидал, что вы вот так вдруг меня отпустите! — обрадовался Дима. Он сразу повеселел. — Думал, что этапируете меня в более высокие инстанции. Вы кто по званию?

— Майор.

— Так вот, товарищ майор, я думал, что меня теперь затаскают, случаев таких немало, телевизор смотрю.

— Да мы и сами так думали, — засмеялся молодой майор. — Но обстоятельства сложились очень благоприятно для вас. Да и для нас. Мне, честно говоря, очень не хотелось, чтобы у вас возникли проблемы. Мы могли потерять такого хорошего доктора. А кто знает, может, вы и лично мне пригодитесь. Да и местные жители за вас горой. А тут они все друг с другом связаны, вы знаете.

— Что я такого знаю? — нахмурился Дима. — Все, что я знаю, я вам по десять раз рассказал.

— Да ничего, ничего, шучу, Дмитрий Андреевич. Я только имел в виду, что мы могли потерять хорошего доктора.

— Что значит — потерять? Неужели все было настолько серьезно?

Майор многозначительно кивнул.

— Но теперь вы можете не волноваться, — бодро произнес он.

— А что такого случилось?

— Я расскажу вам по дороге.

— Вы доставите меня обратно?

— Ну а как же, Дмитрий Андреевич! Обижаете. Полный трансфер.

По дороге майор, которого звали Юрий, Дима любил обращаться к людям по именам, рассказал, что наверху у доктора есть покровитель и что он наверняка знает, кто это. Дима удивился, пожал плечами, но не стал разочаровывать майора — пусть думает, что так оно и есть. Про себя же он решил, что о его похищении передали в новостях, и наверняка отец поднял свои старые связи. То, что они сработали, и так быстро, Диму несколько удивило — он не верил в то, что отцовские ветераны настолько влиятельны. Тем более Юрий говорил, положение его было очень серьезно.

Когда он вернулся в госпиталь вечером следующего дня и в очередной раз держал рыдающую Таню в объятиях (да, девушка совсем голову потеряла, с улыбкой подумал Дима), он решил позвонить домой и успокоить родителей. Но не успел воспользоваться своей спутниковой связью, сообщили, что привезли девушку, подруга привезла на такси, с неудачным абортом. Положение очень серьезное, необходима срочная операция. Ну, все, у боевиков отоспался, теперь за работу, подумал Дима и пошел смотреть девушку.

4

Когда Саша наконец поднял голову, он увидел накрытый стол, кофейник, свежие булочки, сыр, яйца, ветчина, апельсиновый сок. Увидев всю эту аппетитную картину, он понял, что очень проголодался.

— Что-то случилось в Москве? — гладя Сашу по его рыжим волосам, спросила Настя.

— Брат у боевиков.

Все три девушки смотрели на него.

— И это все, что известно? — спросила Маша. В критических ситуациях она вела себя лучше других. Всегда знала, что надо делать.

— В общем, да, ну, еще говорят, что боевики его отпустят, что это не бандиты. Его взяли для того, чтобы он операцию провел кому-то из чеченов.

— Ну, может, все и обойдется, — вздохнула Аня.

— Может быть. — Саша налил себе кофе. — Меня другое напрягает. Я здесь жирую, шампанское пью, а братишка мой в чеченском плену.

— Ты ничего не можешь сделать. — Настя намазала булочку джемом. — Они требуют выкуп?

— Да нет. Этим бандиты занимаются, а его похитили боевики, они вроде этим не промышляют.

— Значит, отпустят, — сказала Маша. — Знаешь что? Надо Олигарху позвонить.

— Олигарху? А ему-то зачем? — удивился Саша и тут же поморщился: в затылок как будто кто-то ударил чем-то твердым. Никогда в жизни больше никаких наркотиков, даже самых легких, решил он.

— А у него друг в ФСБ, — Маша щелкнула зажигалкой и закурила.

— А ты откуда знаешь? — Аня удивленно посмотрела на подругу.

— Знаю, не важно откуда. Сам он как-то по пьянке сболтнул.