Марли и мы - Джон Грогэн Страница 51

Итак, в тот день я залез на сайт organicgardening.com и наткнулся на раздел «Вакансии». Я открыл его, до конца не уверенный, зачем. Мне нравилась моя должность ведущего рубрики, ежедневное общение с читателями, свобода выбора темы и свобода в том, как ее раскрывать – серьезно или с юмором. Мне нравилось быть в курсе самой важной темы дня. У меня не было желания менять работу в газете на сонное издательство, которое неизвестно где находилось. Тем не менее я просмотрел вакансии, больше из праздного любопытства, чем по какой-то другой причине, и вдруг на середине страницы замер. Журнал «Органическое садоводство», лицо компании, искал нового главного редактора. Мое сердце екнуло. Я часто размышлял об ощутимых изменениях к лучшему, которых может добиться достойный журналист именно в журнале, и вот он – мой шанс. Это было безумие, это было смешно. Работа, состоявшая в том, чтобы править статьи о цветной капусте и компосте? И почему я хочу заниматься этим?

Той ночью я рассказал Дженни о своем открытии, полностью ожидая, что она назовет меня сумасшедшим только за то, что мне в голову взбрела подобная мысль. Но она удивила меня, предложив послать резюме. Идея покинуть жаркую, влажную, многолюдную и криминальную Южную Флориду и вести спокойную жизнь в деревне понравилась Дженни. Она тосковала по четырем временам года и холмам, по падающим листьям и весенним нарциссам. Она скучала по сосулькам и яблочному сидру. Она хотела, чтобы наши дети и, как бы смешно это ни звучало, Марли увидели настоящую метель.

– Марли даже никогда не бегал по снегу, – сказала она, гладя его шерсть босой ступней.

– Вот главная причина, чтобы сменить место работы, – засмеялся я.

– Тебе нужно послать резюме, просто чтобы удовлетворить свое любопытство, – сказала она. – Посмотри, что выйдет. Если они предложат тебе место, ты ведь всегда можешь отказаться.

Надо признать, я разделял ее мечту о новом переезде на север. Как бы я ни наслаждался жизнью все эти годы в Южной Флориде, я был северянином и никогда не переставал скучать по трем вещам: покатым холмам, смене времен года и открытому пространству. Да, я полюбил Флориду с ее теплыми зимами, пикантной кухней и комичным смешением национальностей, но не переставал мечтать о побеге в свой личный рай. Не об участке размером с почтовую марку в сердце супердорогого Бока Ратон, а о нормальном куске земли, где я мог бы копаться в грязи, колоть дрова и носиться по лесу вместе со своим псом.

Я послал резюме, все еще убеждая себя в том, что это шутка. Через две недели раздался звонок от правнучки Дж. А. Родейла, Марии Родейл. Я направлял письмо в отдел кадров компании и был настолько удивлен тому, что слышу самого владельца, что попросил повторить ее фамилию еще раз. Мария лично заинтересовалась журналом, основанным ее дедушкой, и загорелась идеей вернуть изданию былую славу. Она была уверена, что для этого ей нужен профессиональный журналист, а не просто рьяный садовод-органик, и она хотела поместить в журнал побольше увлекательных, важных материалов об окружающей среде, генной инженерии, разведении скота и птицы индустриальными методами и о растущем движении сторонников органического садоводства.

Я ехал на собеседование, настраиваясь основательно набить себе цену, но я попался на крючок, едва свернул от аэропорта на двухполосную сельскую дорогу. На каждом повороте моему взору открывался очередной красивый вид: здесь каменный фермерский дом, там крытый мост. Оттаявшие наполовину ручьи журчали, стекая с возвышенностей, а вспаханные поля уходили за горизонт. Стояла весна, и каждое дерево в долине Лихай вступило в восхитительную пору цветения. Остановившись у такого странного в сельской местности знака «Стоп», я вышел из взятого напрокат автомобиля и встал на дороге. Повсюду простирались леса и луга. Нигде не было видно ни машин, ни людей, ни зданий. Из первого же попавшегося на пути телефона-автомата я позвонил Дженни: «Ты не поверишь, какие тут места!» – сказал я ей.

Через два месяца грузчики сложили все содержимое нашего дома в Бока Ратон в гигантский грузовик. Машина и мини-вэн разместились в автомобильном перевозчике. Мы передали ключи от дома его новым владельцам и провели свою последнюю ночь в Южной Флориде у соседей, прямо на полу. Марли растянулся между нами. «Комнатный пикник», – потешался Патрик.

На следующее утро я проснулся рано и вывел Марли на его последнюю прогулку по земле Флориды. Пока мы делали круг по кварталу, он сопел, рвался вперед и вставал на дыбы, поднимая лапу на все кусты и почтовые ящики, мимо которых мы проходили. Он и понятия не имел о той резкой перемене в жизни, которую я собирался ему устроить. Чтобы перевезти его на самолете, я купил прочную пластиковую клетку, а по совету доктора Джея после прогулки всыпал в пасть псу двойную дозу успокоительных. К тому времени, как наш сосед подвез нас до международного аэропорта Палм-Бич, глаза Марли покраснели, и сам он стал чрезвычайно вялым. Он не сопротивлялся бы, даже если бы его привязывали к ракете.

На терминале клан Грогэнов сразу бросался в глаза: двое дико возбужденных мальчишек, носившихся по кругу, голодная малышка в коляске, двое обессилевших родителей и одна необычайно заторможенная собака. Довершали картину прочие обитатели зверинца: две лягушки, три золотых рыбки, рак-отшельник, улитка по имени Лентяйка и живые сверчки для кормления лягушек в коробке. Пока мы стояли в очереди на регистрацию, я приготовил пластиковую клетку. Из всех, что я видел, эта была самая большая, однако когда подошла наша очередь, женщина в форме посмотрела на Марли, перевела взгляд на клетку, потом снова на Марли и сказала:

– Мы не можем допустить на борт собаку в этой клетке. Он слишком велик для нее.

– В зоомагазине мне сказали, что эта клетка для больших собак, – удивился я.

– Согласно правилам Федерального авиационного агентства собака должна свободно стоять и поворачиваться в клетке, – объяснила женщина и скептически добавила:

– Ну-ка, попробуйте.

Я открыл дверцу и позвал Марли. Но он не собирался добровольно заходить в эту переносную клетку-тюрьму. Я толкал и тыкал его, уговаривал и обхаживал, но он не двигался с места. Куда затерялось печенье, когда оно позарез нужно? Я порылся в карманах, пытаясь найти что-то, чем можно его соблазнить, в конечном счете выудив оттуда коробку с мятными жевательными драже. Это было лучше чем ничего. Я достал одну и поднес к его носу.

– Хочешь освежиться, Марли? Ну-ка, беги за драже! – Тут я кинул угощение в клетку. Как и ожидалось, он проглотил наживку и вошел внутрь.

Служащая аэропорта была права: клетка не совсем подходила Марли. Во-первых, ему приходилось пригибаться, чтобы не биться головой о потолок, во-вторых, его нос упирался в заднюю стенку, и, в-третьих, его зад торчал из двери. Я подогнул хвост собаки и закрыл дверцу, слегка вдавив Марли внутрь.

– Ну, что я вам говорил! – похвалился я, надеясь, что она все же сочтет эту емкость вполне удобной для Марли.

– Он должен суметь повернуться, – спокойно ответила женщина.

– Малыш, повернись, – кивнул я ему, тихонько присвистнув. – Давай же, повернись.