Арабская кровь - Таня Валько Страница 53

– Мама, – шепчет она, дозвонившись. – Извини, что не позвонила.

– Муаид рассказал, что вы все вместе в больнице и что он о тебе позаботится, – отвечает Дорота грустно.

– Сегодня я была свидетельницей страшных вещей… – Слезы собираются у Марыси в уголках глаз.

– Догадываюсь.

– Мамуля, я хочу домой. – И Марыся начинает плакать.

– Когда вы будете? – У матери от волнения дрожит голос.

– Уже скоро. – Дочь жалобно всхлипывает. – Ты звонила Барбаре?

– Еще нет. А что случилось?

– Ничего, ничего…

– Марыся, расскажи мне, дитя мое…

– До свидания, – прерывает она разговор и говорит напоследок: – Я люблю тебя… Очень люблю.

Дорота набирает номер телефона подруги, который известен ей уже много лет. Никто не отвечает. Она делает это еще и еще раз. «Может, оставила телефон дома и пошла развлекаться к своему любовнику», – приходит она к выводу, разочарованная выбором Баськи. «У нее есть вкус! В общем-то, тонкий, чуткий и всесторонне образованный Хасан никогда ей не подходил», – объективно судит Дорота. Однако, очнувшись от размышлений, признает, что каждый устраивает себе жизнь по-своему. Совершенно различные вещи приносят людям счастье. Она снова набирает номер. Связь плохая, на линии слышны скрежет и треск. Снова никто не поднимает трубку. Что Марыся имела в виду, спрашивая о Баське? Она произносила это как-то неопределенно. Должно быть, что-то случилось, о чем она не захотела рассказывать.

– Бася, как ты там? Доехали хорошо? Все ли у вас в порядке? – обеспокоенная Дорота забрасывает подругу вопросами, когда после девятого или десятого раза Барбара наконец-то берет трубку.

– Все-таки началось, – продолжает Дорота, – и, пожалуй, неожиданно. Из того, о чем говорил Муаид, понятно, что мирная демонстрация закончилась не слишком мирно. Бойня, подруга! Хорошо, что мы переждали наихудший момент на пляже. У этой проныры Зоськи неплохая интуиция!

– Да! – отвечает Баська мертвым голосом.

– Что случилось?! Ответь мне! – Дорота чувствует: что-то не так. От волнения сердце подступает к горлу и колотится как бешеное.

Барбара молчит. Голос старой подруги доносится к ней, как с того света. Баська сидит, сгорбившись, на маленьком табурете в углу спальни сына и помертвевшим взглядом смотрит перед собой. Никогда в жизни ни одна мать не хотела бы увидеть то, что видит сейчас Баська перед глазами. Пятнадцатилетний сын в своем лучшем костюме, который они приобрели полгода тому назад для выпускного вечера в школе, лежит на кровати, застеленной его любимым мягким пледом с изображением Бэтмена. Лицо у сына пепельное, щеки ввалившиеся, черты заострились и, кроме очертания скул (в мать), остальные черты лица, как у отца. Семитский нос сильно выдается над лицом, всегда пухлые юные губы стали какими-то плоскими и скукожились. Его продолговатые закрытые глаза окаймляют длинные, ровные ресницы, отбрасывающие невероятную тень на щеки. Ладони парня сложены на животе, который от бинтов и перевязок кажется неестественно большим и контрастирует с его щуплой фигурой.

По другую сторону кровати сидит Хасан, который словно бы умер вместе со своим любимым сыном. Мужчина совершенно неподвижен и выглядит так, будто и не дышит вовсе. Глаза его потускнели, а сам он утонул в муках и трагических мыслях. «Адаш, Адаш, Адаш, – все время повторяет Хасан уменьшительное польское имя сына. – Как я тебя положу в землю, как я смогу тебя ей отдать?» Из-под век мужчины вытекает большая одинокая слеза и течет по худой щеке, чтобы достичь острого подбородка и капнуть на торжественную траурную белую галабию. В комнате так тихо, что слышно, как падают капли на дорогую выглаженную ткань. «Сынок, я так сильно хочу тебя обнять». От боли и отчаяния внутри у мужчины все горит. Его наболевшее сердце бьется медленно, и кажется, что в нем слышен шум. Хасан надеется, что не переживет больше ударов и катаклизмов и умрет в эту минуту, чтобы стать товарищем своему юному сыну на пути в страну вечного счастья. Если этого не произойдет, если Аллах не будет милостив, то он поступит так, как велит ему отцовский долг. И мужчина дает себе клятву. «Я отомщу за тебя, мой сын, – говорит он, – отомщу за тебя и всех сыновей нашего несчастного народа! Пусть Аллах направляет мою руку и пусть ровняет мой шаг! Верю, он мне в этом поможет».

Свечи, расставленные на шкафах, мерцают, источая сладковатый запах сандалового дерева. Поставленный на восемнадцать градусов кондиционер тихонько шумит. Время остановилось на месте.

– Я все же оставлю здесь моего сыночка, – произносит Барбара, вспомнив, что держит в руке телефон, и после длинной паузы начинает говорить. Терпеливая Дорота, предчувствуя самое плохое, ждет на линии.

– Останется навсегда с отцом в стране, которую любил и которая была его отчизной. Здесь он родился и здесь его вечный дом.

– Как это? – удивляется старая подруга. – Таково окончательное решение? Может, слишком необдуманное и поспешное?

– Бог или Аллах за нас решил! – продолжает Баська, прерывая Дороту, го́лоса которой вообще не слышит. – И с этим уже ничего не поделаешь! Ничего нельзя вернуть… изменить… Ужасное наказание! – взрывается она. – Мой грех! Мой гнусный и позорный поступок!

Она обвиняет себя, и это чувство вины останется с ней до конца дней.

– Мой Адаш любимый! Сынок, не оставляй мамочку! Не делай этого! – слышит Дорота крик Баськи, переходящий в рыдания, которые сейчас похожи на звериный вой.

– Сыночек, пусть будет все, как ты хочешь, только живи! Живи!

– Вы должны как можно быстрее выехать отсюда! – громко говорит Муаид. – Не знаю, чем могу помочь вам. Я всего лишь ливиец, а за нас никто не заступится, никто не будет нас эвакуировать. Но думаю, что иностранные посольства наверняка организуют помощь своим гражданам. Туда вам и нужно добираться.

Закончив, он указывает пальцем на Дороту и Марысю, которые сидят в большом зале, словно приговоренные.

– Я дам вам водителя, поезжайте в польское посольство.

– Небольшое затруднение, – перебивает его Марыся. – У меня ливийский паспорт и ливийское гражданство, а за нас, как ты только что сказал, никто не вступится, тем более европейское посольство. Моя персона их не волнует.

– У тебя еще нет польского документа? Как это возможно? Что за нонсенс – приезжать в Ливию с ливийским паспортом в такой момент! – Он хватается за голову – Madżnuna! Ты в своем уме?

– Спокойно. – Дорота старается взять себя в руки. – Сейчас я в Интернете найду номер телефона и позвоню польскому консулу. Это люди компетентные и часто помогают соотечественникам по собственной инициативе и бесплатно. Может, сделают ей временный паспорт. Я немного об этом знаю, потому что пыталась уже отсюда выбраться.

– У нас проблемка. – Муаид сжимает губы. – Нет Интернета, и не работают стационарные телефоны.