Дневник мотылька - Рейчел Кляйн Страница 54

— В душ! — гаркнула мисс Бобби.

Мы должны на виду у тренера принять душ, после чего нам разрешают войти в бассейн. Ненавижу этот озноб от ледяной воды. Я всегда стараюсь заскочить в душ и выскочить, почти не намокнув. Эрнесса вошла в душ, потянула за цепочку и стояла под водяными струями, ни разу не поежившись. Вода уже стекала на пол, вылинявший купальник Эрнессы потемнел. Она могла бы стоять под душем гораздо дольше, но мисс Бобби скомандовала:

— В бассейн, живо!

Эрнесса выпустила цепочку из рук и побрела к краю бассейна, сжавшись и крепко обхватив себя за плечи. Да, Люси права. Что-то с ней не так. Лицо побагровело, но бедра и подмышки были до того белы, как будто никогда не видели солнца, и вся кожа Эрнессы, усеянная коричневыми пятнышками, напоминала змеиную.

Она не заметила, что я прохожу через бассейн. Она видела только воду.

— Марш в воду! Мы до вечера тут сидеть не будем! — рявкнула мисс Бобби, хотя она стояла совсем рядом с Эрнессой. Ее голос повис в воздухе.

Я ждала, когда раздастся пронзительный звук серебряного свистка, болтавшегося на шее у мисс Бобби.

Эрнесса спрыгнула в бассейн, по-прежнему крепко обнимая себя. Пальцы впивались в предплечья. Поверхность воды почти не всколыхнулась. Тело погрузилось на самое дно бассейна и долго оставалось там, совершенно неподвижное. Мисс Бобби с кислой миной наблюдала, как Эрнесса выплывает: медленно-медленно, как будто увязая в тяжелом, густом масле. Мне уже казалось, что она никогда не всплывет, как вдруг над водой показалась наконец ее голова в белой купальной шапочке. Эрнесса повернула голову набок, чтобы вдохнуть. Несколько секунд спустя она начала движение. Руки колотили по воде, а голова дергалась из стороны в сторону. Эрнесса не плыла. Она паниковала. Мисс Бобби как ни в чем не бывало прохаживалась по скользкому зеленоватому кафелю вдоль самого края бассейна. Брызги летели на ее белые кроссовки и синие гольфы, но она не обращала на это внимания и, наклонившись над водой, то и дело выкрикивала бесполезные инструкции:

— Выше ноги! Голову вниз! Локти согнуть! Носки вытянуть!

Эрнесса продолжала барахтаться.

Не в этом ли ее слабое место? Неужели вода — та самая субстанция, в которой Эрнесса беспомощна? Она всегда обладала преимуществом. У Доры не было крыльев, и она встретилась с чем-то крылатым. Но в воде крылья не помогут.

Сегодня день рождения Софии. Семнадцать лет. Я подарила ей индийскую резную шкатулку из дерева, обитую изнутри пурпурным бархатом, которую купила для нее еще дома во время каникул. Кэрол заказала в местной булочной чудесный именинный пирог, украшенный цветами. Миссис Холтон по ее просьбе разрешила нам устроить на кухне чаепитие во время тихого часа.

София не хотела есть пирог. По ее словам, это было нарушением диеты: откусив кусочек коржа, она оставила нетронутым толстый слой глазури с розовыми розами на зеленых стеблях. Я оглядела девчонок, сгрудившихся вокруг столика, и заметила, что никто не ест пирог. Одна я оказалась исключением. Я попробовала один из розовых цветков, оставленных Софией, — он был слишком жирным и приторно-сладким. Никому даже болтать не хотелось. Все сидели такие понурые и утомленные. Что же случилось со всеми нами?

Я плыву. Плыву по узкому и длинному бассейну, в конце которого солнечные лучи льются сквозь высокие окна и плещутся в воде. Вода у поверхности теплая, но чуть ниже — по-прежнему холодна как лед. Я могу плыть без устали, плыть вечно. Вода поддерживает мое невесомое тело, словно дружеская рука. В ней невозможно утонуть. Я открыла глаза и смотрю, как стрелы света пронзают темно-зеленую глубину, оставляя тени на дне. Мои руки влетают и опускаются вне всякого ритма. Мне нужно лишь держаться на поверхности. Здесь мне нечего бояться.

Открыв глаза, я поймала себя на том, что сквозь сон бормочу «Утро настало». Снова этот Кэт Стивенс [25]. Теперь слова его песен обретают смысл. Только я не уверена в том, что каждое утро — начало чего-то нового, подобно первому утру в эдемском саду. Я утратила эти невинные заблуждения. Их заменила память.

Этой ночью наконец свершилось: мы с Кэрол и Софией проскользнули на территорию колледжа. Стояла такая темень, что мы то и дело спотыкались о камни и корни. Крис ждал Софию в назначенном месте, и они уединились. Было слишком темно, чтобы разглядеть его как следует. Все мы запаслись спальными мешками. Мы с Кэрол устроились на ночлег в одном из них, прямо под плакучей ивой. Перед сном Кэрол отпустила немало скабрезных шуточек насчет Софии и секса вроде: «Это же сколько нужно натрахаться, чтобы тебя наконец отымели», и мы с ней вместе над ними хохотали. Я не могла отделаться от мысли, что жизнь Софии меняется бесповоротно и смех — это все, что нам осталось.

Когда мы с утра пораньше брели обратно в школу, я спросила Софию, как все было.

— Совсем не так, как я себе представляла, — ответила София.

— В каком смысле?

— Ну… Как будто ничего и не было. Я не чувствую в себе никаких изменений, если не считать страха забеременеть. И я уверена, что не люблю его.

— Ну, тебе хоть приятно-то было? — спросила Кэрол.

— Нет, не было. Может быть, со временем я привыкну.

Весь оставшийся путь мы молчали.

— Хорошо, что это произошло, — сказала София, — и я рада, что для нас обоих это был самый первый раз.

Наверное, у нас на этаже осталось только две девственницы — Люси и Эрнесса, не считая меня, конечно.

Когда мы на уроке литературы проходили «Ифигению в Авлиде», никто из девчонок не мог понять, зачем древние греки приносили прекрасных девственниц в жертву богам. В разгаре дискуссии Кики выкрикнула:

— Все девушки, наверное, со всех ног бросались лишаться девственности, как только близилась пора жертвоприношений!

Мы все захохотали, даже мисс Рассел. Вот и София так торопилась расстаться с девственностью, словно боялась чего-то.

А стоит ли жертвовать своей жизнью ради непорочности?

Допишу позже.

А может, и не стану дописывать.

Я готова. Итак, была не была! Я делаю это ради Софии.

Ночью я мгновенно уснула — слишком устала и боялась услышать их ненароком. Они расположились не так уж далеко — на склоне холма под деревом. Но через несколько часов я проснулась. Холод и сырость усиливались, меня пробирала дрожь. Туман поднимался над землей и расползался повсюду. «Как же мы найдем обратную дорогу, если вокруг ничего не видно?» — подумалось мне. Уверена, что я бодрствовала, — было слишком зябко, чтобы спать. Я хотела разбудить Кэрол и сказать, что возвращаюсь в школу, но она, похоже, крепко спала.