Хижина в лесу - Роберт Динсдейл Страница 55

— Я пойду, а ты? — возмутилась Лена.

— Пожалуйста…

— Где ты живешь?

— Недалеко отсюда, на земле под высокими небесами, на тучной равнине…

— Перестань рассказывать сказки! Я хочу посмотреть, что он там делает.

Прежде чем мальчик успел преградить ей путь, девочка проскользнула между стволами двух вязов и затаилась между толстыми корнями, торчащими из земли. Мальчику ничего не оставалось, как присесть рядом.

Спрятаться за корнями было практически невозможно, они были словно на ладони. Впрочем, все опасения оказались напрасными. Старик, закутавшись в пальто и опустившись на колено, склонился над распростертым на земле мертвым оленем. Рядом, вонзившись лезвием в землю, торчал топор.

Дед уже начал рубить тушу. Из распоротого брюха, видеть которое дети просто не могли, клубами поднимался пар, окутывая голову старика белесым облачком. Руки его были погружены в тушу. Рядом лежала праща. Мальчик никак не мог поверить, что выпущенный из нее маленький камень в состоянии убить такое большое животное.

— Дорога была дальней, стоял адский холод, но надежда на близкое тепло и пищу поддерживала в беглецах силы. Когда они подошли поближе, то удостоверились, что перед ними никакой не мираж. Стены избы были сложены из стволов деревьев, а в ее оконце виднелся свет масляной лампы.

— О чем он рассказывает? — шепотом поинтересовалась Лена.

Но мальчик смотрел на убитого оленя и ничего больше не замечал.

— Они постучали в дверь, но никто им не отпер. Они постучались в окно, но изба ответила: «Никого дома нет». Тогда вожак сказал остальным: «Если там никого нет, мы войдем и возьмем все, что нам нужно. Без еды мы скоро умрем с голоду». Они выбили дверь, но внутри дома ничего, кроме масляной лампы, не оказалось. Прежние обитатели покинули его, потому что в Стране вечной зимы ничего не растет и не на кого охотиться. Отчаяние охватило беглецов. Некоторые говорили, что лучше бы они остались в великом ледяном городе Гулаге. Лампа в доме давала свет, а стены защищали от ледяных порывов ветра, но в их животах урчал голод, а души наполнял страх. Ночью у многих начались судороги. Один человек все время звал в бреду маму. Мужчина, который когда-то был мальчиком, просидел всю ночь, прижавшись к своему другу Абелю. Его бил голодный озноб.

На поляне старик оторвался от оленьей туши и снова взялся за топор. Когда он поднял его над головой, мальчик заметил, что дедова рука выпачкана кровью.

Лена вскрикнула, но мальчик вовремя зажал ей рот.

— Посреди ночи вожак подошел к Абелю и мужчине, который когда-то был мальчиком, и сказал: «Пришло время. Все мы здесь товарищи, все мы страдаем от голода, но если мы хотим добраться до страны, где царит лето, то одни должны пострадать больше, чем другие». — «Что ты имеешь в виду?» — спросил мужчина, который когда-то был мальчиком. «Один из нас близок к смерти… казак Лом… Он должен умереть ради того, чтобы мы смогли жить». Человек, который когда-то был мальчиком, и его друг Абель не поняли слов вожака. «Мы зашли в эту избу в поисках хорошего мяса», — продолжил вожак. «Да, но ничего съестного здесь нет».

Старик резко опустил топор и вонзил лезвие в оленью ногу.

— «Вы не правы, — сказал вожак. — В этой избе полным-полно свежего мяса. Мы сможем вдоволь есть каждый день. Видите, где лежит Лом?» Мужчина, который когда-то был мальчиком, уставился в полутьму, где рядом с другими, тяжело дыша, лежал на полу Лом. «Я ударю его спящего по голове и избавлю таким образом от мучений, а нас от голода…» Абель и мужчина, который когда-то был мальчиком, одновременно поднялись на ноги. «Ты чудовище! — заявил мужчина, который когда-то был мальчиком. — Человек не должен становиться людоедом». Вожак улыбнулся: «Человеку нужно есть мясо».

Лезвие топора кромсало ногу животного, во все стороны летели кровавые ошметки. Старик смолк. Теперь до слуха внука долетало лишь его неровное дыхание. Дед привстал на здоровую ногу и с трудом закинул отрубленную оленью ногу на плечо.

Мальчик повернул голову, желая убедиться, что Лена хорошо спряталась среди корней, но девочки рядом не было. Оглянувшись, он увидел, что она карабкается вверх по склону, убегая из низины.

Он уже хотел пуститься вдогонку, как вдруг услышал голос деда. На этот раз старик говорил нормальным голосом, а не тем, каким обычно рассказывал свои истории.

— Внучок!

— Деда… — выдохнул мальчик, провожая взглядом ярко-красную куртку девочки, которая почти скрылась за деревьями.

Старик глядел на внука ясными голубыми глазами. В них было столько жизненной силы, что мальчик тотчас же забыл о Стране вечной зимы, о странной улыбке деда и о том, что человеку нужно есть мясо. Сегодня дед запас мяса столько, что хватит на самую суровую зиму.

— Я не знал, где ты, и пошел искать, — пояснил мальчик.

— Я нашел мясо, — с нотками подлинного удивления в голосе заявил старик. — Поможешь мне разрубить тушу? Нельзя оставлять добычу волкам.

Мальчику очень хотелось побежать за девочкой, но просительный тон дедушки заставил его вернуться к поляне. Взгляд его остановился на туше оленя. От нее все еще шел пар. Внутренности, свиваясь кольцами, лежали у распоротого брюха. Голова животного была откинута назад, словно олень решил подставить шею зубам какого-то лесного хищника. Как ни странно, мальчик даже ожидал увидеть отметины зубов на его шкуре.

— Деда, зачем ты рассказывал эту историю?

Старик поднял руку с топором, намереваясь отрубить вторую ногу, но топорище оказалось скользким от крови, и топор выпал в снег.

— Некоторые истории просто просятся, чтобы их рассказали, — не совсем уверенно заявил он.

Подняв топор, дед нанес удар в место, где задняя нога животного соединялась с туловищем. Мальчик дернул оленью ногу на себя и оторвал ее. Открылось отвратительное белесо-красное зрелище.

— Я думал, ты уже перестал рассказывать свои сказки, деда.

— А я думал, что ты уже достаточно взрослый для того, чтобы перестать верить в них, — съязвил старик.

Обойдя тушу, он побрел в направлении пряничного домика. Бросив взгляд на безжизненные глаза оленя, мальчик последовал за ним.

— Как заканчивается твоя сказка?

— Так же, как и другие сказки, внучок.

Мальчик молчал. Он помнил.

— Это правда?

— Ну, — ответил ему дед, — тот, кто рассказал мне…

Когда дед умолк, не закончив фразы, внук решил, что тот забыл слова.

— Эту историю, утверждал… — решил подсказать он, но дед продолжал молча брести по снегу к шалашу.

Оленина жарилась на костре, а мальчик, сидя у пряничного домика, изучал выражение стариковского лица в отблесках огня, пытаясь разглядеть в нем человека, которого впервые увидел в проеме двери городской квартиры. Что скрывается в глубине этих темных глаз, которые когда-то были ясно-голубыми? Теплится ли жизнь в дереве, чья кора мертва и покрыта изморозью? Если на коже выпал иней, значит ли это, что сердце под ней мертво?