Хижина в лесу - Роберт Динсдейл Страница 56

Во время еды мысли его перекинулись на девочку.

— Деда, можно мне пойти поиграть в бабушкином доме?

Старик, вгрызаясь в оленье мясо, взглянул на внука.

— Этот дом уже не дом твоей бабушки. Они отобрали у нас дом, но оставили лес.

Мальчик наелся до отвала. Мяса было больше, чем он мог себе представить, больше, чем мог справиться его желудок. Оно было питательным, красным на цвет и на вкус отдавало бескрайним лесом. Дед сказал, что оленину надо есть недожаренной, с кровью, тогда мясо передаст тебе свои силы. В противном случае вся сила утечет вместе с жиром в костер и с шипением сгорит там без остатка. Мальчик съел, сколько смог, и залез в пряничный домик, сытый до тошноты. Он думал о том, что где-то в лесу лисы и рыси пиршествуют на останках оленя, а тысячи мелких лесных зверьков собираются отовсюду полакомиться мясом…

Настало утро. Весело танцевали высокие языки пламени костра. Деда нигде не было видно. Остался, правда, широкий, словно траншея, след, исчезающий где-то в сосняке.

Мальчик как раз согревался недоваренным бульоном, когда его взгляд привлекли три небольших снежных холмика, украшенные чем-то сверху. Поднимающийся дым мешал разглядеть, что же это такое. Отставив консервную банку, мальчик поднялся на ноги и, обогнув костер, увидел, что в бумажных одеяльцах-салфеточках, теперь крепко-накрепко примерзших, лежат три пряничных человечка, такие же, как и тот, что хранился у него в пряничном домике.

Мальчик хотел со всех ног броситься к ним, но сдержался и начал осторожно приближаться к странным холмикам. Каждый пряничный человечек имел разного цвета и вида украшения, пижамы из глазури и чепчики. У одного не хватало изюминки-глазика. У другого засахаренная вишня изображала удивленно открытый ротик. Сначала мальчик не решался к ним прикоснуться. Со стороны это напоминало ловушку с положенной в нее приманкой. Он и сам делал нечто подобное, вот только вместо печенья использовал кусочки бельчатины или сердце ласки, любое мясо, способное привлечь голодную лисицу. Мальчик обошел вокруг холмиков, стараясь на поддаться зову сахара и меда.

— Так и будешь ходить и смотреть?

Мальчик резко развернулся и уставился на заросли папоротника за спиной. День сегодня выдался сумрачным, а дым, поднимающийся от костра, еще больше затруднял видимость, но ему все же удалось разглядеть Лену. Рядом крутился Мишка. Шерсть у него на холке стояла дыбом. Видно, так пес защищается от зимней стужи.

— Ты мне спасибо скажешь или как?

Мальчику понадобилось несколько секунд, чтобы понять, что же происходит. Его удивление сменилось чувством стыда. Видно, Лене удалось каким-то образом его выследить, и теперь она может наблюдать за ним, как он за ней. Впрочем, девочка ничего не смыслит в том, как идти по следу. Мальчик растерянно огляделся. Костер и дом из веток со сложенными из снега стенами скрыть было никак нельзя.

— Ладно, поговорим об этом позже. Будем считать, что сегодня ты играешь со мной в молчанку.

— Я не играю, — возразил мальчик.

— Ну, тогда я жду благодарности.

— За что?

— Я же тебе принесла…

— Что принесла?

— Пряничных человечков. Мама таких печет, но я не решаюсь их есть. Слишком уж они красивые.

Мишка рванулся вперед, шумно втягивая воздух, принюхиваясь к запаху, исходящему от пряников.

— Вот, значит, где ты живешь…

Мальчику почудилось, что он слышит хруст сучка под сапогом и мягкое шлепанье усохшей ноги.

— Ты не можешь здесь оставаться, — хотел прошептать он, но звонкий мальчишеский голос заполнил собой, казалось, весь лес.

— Я догадывалась, что ты живешь в лесу, но не представляла, что в таких условиях. Ты мальчик-маугли?

— Мальчик-маугли? — не понял он.

— Ну, мальчик, воспитанный волками. Я слышала, что в России есть один такой.

— Но мы же не в России.

— В России не так уж плохо. Папа однажды возил меня туда. Он даже подумывал о том, чтобы переехать в Россию жить. У них там огромные леса. Ты даже представить себе не можешь, насколько огромные. Мой папа — лесоруб.

— А что делает лесоруб?

— Рубит деревья. Я бы хотела, чтобы он поскорее срубил все деревья в этом лесу. Тогда мы сможем отсюда уехать…

Девочка подошла к пряничному домику совсем близко. Она явно намеревалась отодвинуть в сторону закрывающие вход сосновые лапы и пролезть внутрь. В три прыжка мальчик преодолел разделяющее их расстояние и загородил ей путь.

— Тебе надо уйти отсюда!

Почему-то, мальчик так и не понял почему, Лена довольно улыбнулась. Одна из косичек выпала из-под капюшона ее куртки, и девочка заправила ее обратно.

— Зачем уходить? Я только что пришла.

— Скоро вернется мой дед.

— Ты не хочешь со мной поиграть?

— Если дедушка…

Воспользовавшись удобным моментом, девочка проскользнула мимо него в шалаш. Секунду мальчик чувствовал себя так, словно угодил в ловушку, хотя, по правде говоря, это он был снаружи, а Лена — внутри пряничного домика. Ничего не оставалось, как лезть вслед за ней. Мишка, смешно фыркая, пробрался за детьми между сосновыми ветвями.

В шалаше девочка выпрямилась во весь рост. Из земли то тут, то там пробивались корни дуба. В углу были сложены сосновые ветки, служащие мальчику постелью. Рядом на земле лежал пряничный человечек.

— Вижу, и ты не смог его съесть! — просияла Лена. — Что нам с ним делать?

— Пожалуйста, — прошептал мальчик, — уходи отсюда.

— Знаю! Мы отрубим ему голову.

Девочка направилась к выходу, но у сосновых лап остановилась и вернулась на прежнее место.

— Ты серьезно здесь живешь?

Мальчик воспользовался выпавшим шансом и соврал:

— Нет. Я здесь не живу… Это секретное место… мое убежище…

— Понятно. Я вижу, ты тут спишь.

— Я тут изредка прячусь.

— Здесь все такое… мерзкое.

— У меня есть дом. И мама… И я…

Покачав головой, девочка вылезла из шалаша. Мальчик хотел последовать за ней, но Мишка не позволил, немилосердно хлеща мальчика по лицу хвостом и тыкаясь в него мордой. Видно, пес решил, что с ним хотят поиграть. Когда мальчик все же выбрался из шалаша, Лены нигде не было видно, только раздавался топот ее ног.

Мальчик прищурился, хотя свет снаружи был по-зимнему неярким, и тут, повернув голову, заметил розовые сапожки, замершие у костра. Что-то заставило Лену остановиться, но ничего, кроме языков пламени, мальчик пока не видел. Как ни странно, но огонь разгорелся не на шутку, пламя было гораздо больше, чем еще совсем недавно.

У ног девочки что-то блеснуло, и мальчик узнал топор. Снег, тая, сверкал на его лезвии. Казалось, топор так и просится девочке в руки.