Посредник - Ларс Соби Кристенсен Страница 55

– Фаррелли. Фрэнк Фаррелли.

Артур Клинтстоун взял его руку в свои:

– Фрэнк Фаррелли. Я твой должник. Не забудь.

Фрэнк наконец вырвался, прошел к машине и поехал прочь. Пускай празднуют смерть без него. И об ответной услуге он никогда Артура Клинтстоуна не попросит. Но куда больше его тревожило кое-что другое. Вижу, сказал Клинтстоун. По нему вправду видно, что он пришел с дурными вестями? Раз так, надо что-то делать. Он будет кем угодно – торговцем вразнос, дальним родственником, новым соседом или просто прохожим, спрашивающим дорогу. А потом мало-помалу откроет причину своего визита. Он приносил вести о смерти, увечьях и болезнях. По возвращении в контору все это необходимо записать. В сущности, Фрэнку нравилась мысль, что однажды кто-нибудь станет штудировать и его протоколы.

Когда Фрэнку исполнилось тринадцать, отец подарил ему золотую рыбку и круглый аквариум. Он давно мечтал о домашнем питомце, но сомневался, можно ли считать таковым золотую рыбку. Отец определенно купил ее по дешевке у коммивояжера, пристроившего аквариум в автомобильном бардачке. Вдобавок ее выгуливать не надо, засмеялся отец, который той же осенью умер прямо здесь, в саду. Не верится. Упал с лестницы и угодил на косу. У Фрэнка на глазах. Потихоньку-полегоньку Фрэнк полюбил золотую рыбку и назвал ее в честь Марка Спитца, пловца, который завоевал семь золотых медалей на мюнхенской Олимпиаде 1972 года. Сейчас Марку было почти двадцать два года. Много для золотой рыбки. Может, даже рекордно много. И это заслуга Фрэнка. Он никогда не забывал кормить Марка и чистить аквариум. Утверждал, что Марк узнаёт его, когда он наклоняется и прижимается носом к стеклу. Во всяком случае, Марк подплывал и тыкался в стекло со своей стороны. Мать не очень жаловала золотую рыбку. Слишком та напоминала ей об отце, что бы это ни означало.

Фрэнк отправился в больницу проведать Стива. Вот и думал об этом. Стив был тогда на его дне рождения. Единственный гость. Ведь день рождения у Фрэнка в середине лета, а в ту пору, когда времена еще были хорошие, в июле большинство уезжало из города, кроме Стива и Фрэнка, чьи отцы считали, что уезжать из Кармака нет нужды. Здесь у них есть все, и это все полностью в их распоряжении. Кстати, Стив полагал, что золотую рыбку вполне можно выгуливать. Привязать к хвосту поводок и выпустить в реку. Он даже сочинил по этому поводу новую шутку, которую без устали повторял. Ты Марка не выгуливаешь, ты его выречиваешь, Фрэнк! Фрэнку шутка нравилась. Оба смеялись. Сейчас от воспоминаний только испортилось настроение. С реки наплывал туман. Моросил дождь. Дворники сейчас не помешали бы и ему самому – прочистить глаза. Он припарковался за «скорой», поспешил внутрь и лифтом поднялся на третий этаж. Может, следовало что-нибудь принести? Но что принесешь человеку, лежащему в коме? Да и вообще, поздно думать об этом. Выйдя из лифта, Фрэнк услышал музыку. Направился к палате Стива. Оттуда и доносилась музыка. Он узнал ее: «В-12», «Blue Skies». Фрэнк вошел. Мартин сидел возле койки сына. На ночном столике стоял проигрыватель. Фрэнк дождался, когда игла царапнет по самым последним внутренним бороздкам, и тихонько кашлянул, будто Элла Фицджеральд закашлялась на последнем звуке.

– Он же ни фига не слышит, – сказал Фрэнк.

Мартин заметил его только сейчас.

– Почем ты знаешь?

– Посмотри на него. Разве похоже, чтобы он получал удовольствие?

В последнее время лицо у Стива опухло, руки тоже стали вдвое больше обычного. Изменился до неузнаваемости. Фрэнк сел на другой стул, настроение совсем упало. Здесь лежало, истлевая, его детство.

– Почем ты знаешь? – повторил отец.

– Господи. Посмотри правде в глаза, Мартин. Стива больше нет. Не думал я, что ты сдуру станешь сам себя обманывать.

– Нынче утром он шевельнул левым веком. Клянусь.

– Это оттого, что дикое мясо распухает.

Мартин погрозил Фрэнку кулаком:

– Может, там, внутри, он что-то чувствует!

– Ничего там внутри нету. Можешь спокойно выдернуть затычку.

– Выдернуть затычку? Ты что несешь, черт побери?

– Выруби выключатель. Отпусти сына. Ну, как парусную лодку.

Мартин опять завел «Blue Skies». Элла и оркестр заполнили палату. В музыке светило солнце, не палящее, каким оно бывает в пустыне, а задумчивое и неспешное, звуки трубы – его лучи, падающие дождем. Фрэнк чувствовал себя паршиво, отчаянно. Разом столько бессмыслицы. Если кто-нибудь отключит Стива от этого мира, бессмыслицы станет чуть меньше. Разве не лучше бы ходить на могилу, а не сюда? Внезапно в палате воцарилась тишина.

– Ты видел? – прошептал Мартин.

– Что?

– Опять. Он шевельнул веком. Гляди!

Фрэнк встал, подошел к койке. Странная мысль поразила его. Белый парус, который они видели на реке, может, то была покинувшая их душа Стива?

– Я видел, Мартин. Он шевельнул веком.

Бленда Джонсон сказала «да». В последнюю октябрьскую субботу они встретились у «Кабачка Смита», чуть ли не единственного ресторанчика в Кармаке, который пока не закрылся. Вошли, устроились в свободном закутке. Могли сесть где угодно, ведь все закутки свободны. В сущности, Фрэнку это было по душе. Если станет скучно и неприятно, то, по крайней мере, никто не увидит, кроме официантки, Салли Смит, которая работала тут с незапамятных времен и всякого навидалась. Она подошла к ним, положила на стол два меню и сообщила, что на кухне нет ни антрекотов, ни натуральных котлет, ни бифштексов. На прошлой неделе мясник закрыл лавочку, а в других местах хорошего мяса не достать. Может, принести что-нибудь выпить, пока они выбирают? Бленда заказала красное вино. Вообще-то, Фрэнк предпочел бы пиво, но тоже заказал красное вино. Когда официантка пришла с бокалами, они уже остановились на цыплятах с картофелем фри, но Бленда в последнюю минуту передумала и заказала рыбу, дежурное блюдо, то бишь вчерашнего морского окуня. Скучно есть одинаковые блюда, сказала она. А так можно попробовать еду друг у друга. Фрэнк пожалел, что не заказал пиво или хоть содовую, на случай, если вдруг что-то произойдет и понадобится выехать на место. Они чокнулись и, дожидаясь заказа, больше молчали. Подадут еду – будет хотя бы о чем поговорить. Впрочем, и тут говорить особо не о чем. Бленда заказала еще вина. Может, заказать сразу бутылку, тогда Салли не придется сновать туда-сюда? Почему бы нет, сказал Фрэнк. Бленда, между прочим, принарядилась, надела вишневую блузку в обтяжку и нитку жемчуга. Выглядела вправду замечательно. Фрэнк смутился. Он-то ни о чем таком не подумал, надел первую попавшуюся сорочку и будничный пиджак. На работу и то одевался красивее. Забыл, что значит приглашать дам, – да и вообще, за все годы он приглашал их нечасто.

– Хороший? – спросила Бленда.

– Кто?

Она засмеялась. Привычка у нее такая, смеяться. В этот смех Фрэнк и влюбился.

– Цыпленок, Фрэнк. На тарелке перед тобой.

Фрэнк тоже засмеялся: