Китай. Искусство есть палочками - Полли Эванс Страница 56

— А что за работу им приходилось выполнять в лагерях?

— Тяжелую. Например, работать на лесоповале.

Они к такому не привыкли. И, когда я их сюда привезла, многие плакали.

Мы добрались до Якоу, деревеньки, населенной племенем акха, в начале седьмого. Это была совсем новая деревня, построенная в 1999 году, когда сюда переселили около трехсот человек, решив, что их родные земли лучше подойдут для выращивания риса, кроме того, сюда же трактором прокопали дорогу. Мы шли по крошечным грязным улочкам. Дома стояли на таких высоких сваях, что казались просто крышами на ножках.

— Вот здесь мы заночуем, — сказала Лицзюань и показала на дом чуть побольше, чем остальные, даже с пристройкой. — Это дом деревенского старосты.

— Нас ждут?

Лицзюань улыбнулась.

— Вообще-то нет. В джунглях нет телефонов, но я уже бывала здесь раньше и знаю этих людей.

Мы поднялись по ступенькам и заглянули в главную хижину. В комнате, которая освещалась только языками пламени из очага и единственной тусклой лампочкой, сидела целая толпа пожилых мужчин. Один из них вскочил, подошел к нам и заговорил с Лицзюань. Оказалось, что сегодня у них выдался трудный день. В деревню приехали с проверкой из центра, так что старейшины собрались вместе с проверяющими. Кроме того, из соседней деревни пришли два парня покупать корову, вернее, сразу трех коров, и в перерывах между расчетами они торговались и в итоге договорились о цене — семьсот юаней за корову, а завтра отправятся в Дунфан, где продадут коров на мясном рынке примерно за семьсот тридцать-семьсот пятьдесят юаней. Не слишком-то большой навар, как мне показалось. Мужчины покачали головой. Да, деньги не большие, согласились они, намного выгоднее покупать коров в Бирме. Граница с Бирмой проходила теперь всего в пяти километрах от деревни, и коровы по ту сторону стоили намного дешевле. Проблема заключалась в том, что если их, не дай бог, заметит пограничный патруль, то можно получить пулю за нелегальное пересечение границы, поэтому на вылазку за коровами местные отваживались всего раз в год.

Сейчас, когда инфраструктура в приграничных районах значительно улучшилась, контрабанда является настоящей проблемой, причем речь идет не о коровах, а о наркотиках из региона, так называемого Золотого треугольника. Несмотря на скандалы из-за героина, отношения между Бирмой и Китаем остаются хорошими. Бирма была первым некоммунистическим государством, признавшим КНР после победы нового режима в 1949 году. В обмен на эту любезность китайское правительство стало одним из главных торговых партнеров Бирмы и основным поставщиком вооружения. За исключением короткого разлада в 1960-х добрососедские отношения длятся уже несколько десятилетий. Китай поддерживает военное правительство, пришедшее к власти в 1988-м и переименовавшее Мьянму в Бирму, кроме того, Китай — одно из немногих держав, не осуждающих хунту за то, что она не признает результаты демократических выборов 1990 года.

От опасной темы, связанной с бирманскими пограничниками, мы перешли к вопросам лингвистики.

В языке дай корова называется «му», поскольку, как мне объяснили, коровы так мычат.

— Ну, английские коровы тоже так мычат, — сказала я Лицзюань, которая переводила нашу беседу.

Меня порадовала мысль, что наши коровы, если бы им довелось встретиться, смогли бы понять друг друга в отличие от нас.

Мы сидели на плоской крыше новой пристройки и пили зеленый чай, пока проверяющие заканчивали ужин. А внизу, прямо в грязи, собаки и щенки всех размеров и мастей резвились среди черных свиней, что-то усердно рывших непропорционально длинными пятаками. Цыплята с упоением барахтались в песке, тут же ходили гоголем разноцветные петухи. Местные жители возвращались домой с полей. Мимо нас то и дело проходили женщины с традиционными высокими прическами.

А за спиной простирались дикие джунгли. В лучах предзакатного солнца окружающий мир приобрел теплый медовый оттенок. Огромные листья бананов отсвечивали желтым. Вдалеке холмы постепенно меняли свой цвет с зеленого на голубоватый, и очертания их становились размытыми. Клубы дыма вырывались из труб и смешивались с вечерним туманом. Солнце садилось, и облака порозовели, а холмы темнели и теряли очертания, пока, наконец, на землю не опустилась настоящая тьма.

Пастухи стояли поодаль, курили и что-то обсуждали. Они говорили обо мне. Лицзюань перевела:

— Они спрашивают, чем ты занимаешься, а еще… — девушка замялась, — эти ребята поспорили, умеешь ли ты сажать рис.

Теперь оба парня уставились на меня и смущенно улыбались. Я улыбнулась в ответ. Что ж, мальчики, не удалось вам меня раскусить.

— Она пишет книги, — сообщила Лицзюань.

Пастухи заохали. Но потом согласились, что такое странное занятие подходит для женщины со столь экзотической внешностью. Они некоторое время о чем-то горячо спорили, а потом спросили через Лицзюань:

— А в вашей стране такие же солнце, луна и звезды?

Сложный вопрос. Да, солнце и луна такие же, а вот звезды… Про звезды эти двое знали намного больше, чем я.

— Такие же, но только мы их видим под другим углом.

Пастухи как по команде подняли голову и стали всматриваться в небо, усеянное мерцающими огоньками, размышляя над моим ответом.

На ужин нам подали жареную собаку. В честь проверяющих староста распорядился убить пару псов, и собачатину нам подали вместе с нашей не слишком-то аппетитной свиньей, овощами и рисом. Я съела два маленьких кусочка. Мясо было острое, очень жесткое и ничем не отличалось от мяса любого другого старого животного.

— Иногда в деревнях даже крыс едят, здесь люди очень бедные, — сказала мне Лицзюань.

Сын старосты ужинал вместе с нами, а под столом шныряла тощая кошка в ожидании, не перепадет ли что-нибудь со стола.

— А кошек тоже едят? — поинтересовалась я. Лицзюань перевела.

— Конечно, нет! — молодой человек пришел в ужас. — Как можно!

Позднее выяснилось, что кошек не едят вовсе не потому, что они не так вкусны, как собаки и крысы.

Дело в том, что кошки ловят мышей, а потому считаются полезными животными.

После ужина проверяющие продолжили работу.

У одного из них был калькулятор, который издавал попискивание всякий раз, когда нажимали знак равенства, и только этот звук нарушал спокойствие ночи. Проверяющие засиделись за полночь, и в итоге нам выделили пару комнат в доме сына старосты — крошечные клетушки, похожие на коробку, но мы были благодарны, ведь иначе нам бы пришлось спать в главной комнате с остальными членами семьи.

За завтраком мы снова встретились с жареной собакой, но я категорически отказалась, поскольку семь утра перед дальней дорогой казалось мне неподходящим временем для кулинарных экспериментов, и ограничилась рисом и овощами.

После завтрака мы отправились в деревню Вэйдун, которую населяло племя хани, близкие родственники акха. Лицзюань жаждала опробовать на мне новый маршрут через джунгли. Я выразила надежду, что мы не заблудимся, как-никак мы находились всего в пяти километрах от китайско-бирманской границы, а мне не хотелось бы закончить свои дни, пав жертвой доблестного бирманского пограничника. К счастью, сын старосты (не тот, в доме у которого мы ночевали, а другой) предложил проводить нас.