На край света - Уильям Голдинг Страница 6

Я вышел в кают-компанию. Старший офицер сидел за длинным столом, разложив перед собою бумаги.

— Чарльз!

Он поднял глаза и ухмыльнулся.

— Ну, как вам новое обмундирование?

— Теплое и сухое, но — Боже правый — как я выгляжу?

— Вполне пристойно.

— Простой моряк… А наши дамы? Что скажут они?! И вообще, как вам удалось сохранить эти тряпки на отсыревшей посудине, где угла сухого не найти?

— Найти можно — ящики, коробки, мешки из подходящего материала. Но будет об этом. Для экипажа все равно не хватит ни коробок, ни мешков.

— Давно я не был так тронут людской добротой — прямо история Главка и Диомеда, как у Гомера. [3]Помните, они поменялись доспехами: золотые на медные… Так вот, мой дорогой друг, я обещал вам всего лишь медные доспехи покровительства моего крестного, а вы не пожалели для меня золотых!

— Признаюсь, эта история прошла мимо меня. Но я рад, что угодил вам.

— Благослови вас Бог!

Чарльз улыбнулся, улыбка вышла чуть неуверенной.

— Да ничего я не сделал. Во всяком случае, ничего особенного.

— Составите мне компанию для первого визита в общество?

— Помилуйте! Видите эти бумаги? Вода, галеты, говядина, свинина, бобы, и все должно… Кстати, надо бы проверить, как там Кумбс с работой справляется, да и обход…

— Ни слова больше. Пойду один. Итак — вперед!

Я покинул кают-компанию и бесстрашно взлетел вверх по трапу в пассажирский салон. Там сидел Олдмедоу, командир нашего славного войска. Он узнал меня только через пару мгновений.

— Господи, Тальбот! Что вы сделали, старина, — завербовались во флот? А что скажут дамы?

— Что скажут? А что они скажут? Да вот пусть сами и скажут!

— Скажут, что чернь должна знать свое место и не лезть туда, куда ее не пускают для ее же блага. Лучше вам держаться тут, а то, не ровен час, какой-нибудь старшина угостит линьком за безделье.

— О нет, не посмеет! Не одежда делает джентльмена джентльменом. Зато мне удобно, тепло и сухо. Можете вы сказать то же самое о себе, сэр?

— Нет, не могу. Увы — я не на столь короткой ноге с судовыми офицерами.

— Не понял?

— Я обязан следить за подчиненными, и мне некогда водить дружбу с флотскими, чтобы те наряжали меня в матросские робы. Простите, мне пора.

Олдмедоу вышел из салона, ловко придерживаясь руками за леера и вьюшки. Похоже, ему хотелось избежать ссоры. Вообще-то он добрый малый, но в его словах слышалась нотка раздражения. Неудивительно — по мере разрушения судна росла опасность, которой подвергались наши жизни, а вместе с ней портились как характеры пассажиров, так и отношения между ними. Начались трения. Мистер Брокльбанк, который раньше смешил, теперь начал раздражать. Пайки — мать, отец, дочери — похоже, перессорились между собой. Мы с Олдмедоу…

Эдмунд, держи себя в руках!

Я выглянул из огромного окна. Море изменилось: суровое, покрытое до самого горизонта белыми барашками, которые пытались нас догнать, но исчезали, поглощенные бурунами. Ровный ветер перемежался резкими порывами, швыряя водяную пыль над волнами, которые бежали мимо, быстрее хода корабля.

Я невольно передернулся. Оживленный переодеванием в моряцкую форму, я не заметил, как ощутимо похолодало — даже здесь, в салоне.

Открылась дверь. Я оглянулся. Маленькая миссис Брокльбанк, не сводя с меня взгляда, вошла в салон и остановилась, уперев руки в бока.

— Вы что себе позволяете?

Я поднялся на ноги. Она взвизгнула:

— Мистер Тальбот! Я не узнала… Я не…

— За кого же вы меня приняли, мадам?

Несколько секунд она глазела на меня, разинув рот, потом развернулась и убежала. еще через секунду я расхохотался. Хоть она и милая крошка, но мне пришлось бы несладко, если бы все не разъяснилось — так что встречают и впрямь по одежке.

Я посмотрел на море. По стеклу барабанил дождь, ветер опять сменил направление. Барашков стало меньше, но на волнах они держались дольше. Показалось, что мы пошли немного быстрее. В иллюминатор что-то стукнуло. Снаружи! А, это спускали лаг. Он тянулся за кормой, все дальше и дальше. Дверь открылась, и вошел мистер Боулс, помощник стряпчего. Он стряхнул с плаща капли воды, заметил меня, но не выказал никакого удивления по поводу моего вида.

— Доброе утро, мистер Боулс.

— Доброе утро, сэр. Слыхали новости?

— Что за новости?

— Про фок-мачту. Мистер Бене и кузнец не могут взяться за работу, так что опасную идею насчет ремонта придется пока отложить.

— Я рад это слышать, поверьте! А в чем, собственно, дело?

— В угле, который необходим, чтобы разогреть металл. Корабельного запаса явно не хватит. Старший офицер проверил и доложил, что израсходовано гораздо больше, чем предполагалось.

— Что ж, хорошая новость. У капитана появится время еще раз все обдумать. А что они собираются делать?

— Нажечь побольше угля. Мне объяснили, что гнездо мачты треснуло, и только невероятная сила остывающего металла заставит дерево снова сойтись.

— Мистер Саммерс сказал мне то же самое.

— Ну да. Ходят слухи, что мистер Саммерс вовсе не огорчен нехваткой угля. Мистер Бене, напротив, недоволен и испросил разрешения проверить самому, на случай, если старший офицер ошибся. Капитан отказал.

— Неужели Бене до сих пор не понимает всей опасности своей выдумки? Ну и дуралей!

— В том-то и беда, мистер Тальбот, что он не дуралей — точнее, не совсем дуралей.

— Лучше бы строчил свои стихи, которые не могут навредить никому, кроме разве что излишне чувствительного критика. Господи, корабль разваливается, капитан мрачен, как…

— Не так уж и мрачен. Мистер Бене, отдадим ему должное, сумел поднять ему настроение.

— Мистер Боулс! Да мистер Бене — капитанский любимчик!

— Не только в этом дело. Камбершам, к примеру, не одобряет раскаленное железо.

— Так же, как и мистер Саммерс.

— И наш старый морщинистый плотник, мистер Гиббс. Он всю жизнь работал с деревом и уверен, что чем дальше от него раскаленный металл, тем лучше. Мистер Аскью, канонир, напротив, согласен. Он с горячим металлом дружен.

— Они выражаются, как типические персонажи старой комедии.

Больше я не мог усидеть на месте.

— Что ж, мистер Боулс, позвольте мне вас покинуть.

Я вышел из промерзшего салона в ветреный коридор и спустился по трапу в кают-компанию, где оказалось чуть теплее. Чарльз уже ушел. Веббер принес мне бренди. Широко расставив ноги, я встал у окна. Однако как быстро привыкаешь к хорошему! Я забыл, как чесался совсем недавно.