День, когда я начала жить - Виржини Гримальди Страница 6

Сначала Анна решила вызвать Доминика на разговор. Именно совместная беседа была их сильной стороной, которой они помахивали, как флагом, когда у них спрашивали рецепт их долговременного союза. Она ему объяснила, что ей одиноко без него, что она даже не хочет уходить на пенсию, потому что на работе ее хотя бы окружают коллеги. Казалось, он ее понимает, он предпринял даже некоторые усилия, но надолго его не хватило.

Она больше не играла первую роль в его жизни. И в один из дней, когда в полночь его еще не было дома, она встала, сложила в чемодан его вещи, поставила его перед входной дверью, заперла ее, оставив ключ в замочной скважине, и легла спать.

– Быть такого не может, ты шутить! – воскликнула Мари.

– Я всего лишь хотела заставить его реагировать, и я даже не думала, что он воспримет все это таким образом. Я была уверена, что он позвонит в дверь или по телефону!

Но нет. Доминик взял чемодан и исчез. В буквальном смысле этого слова. Анна звонила ему тысячи раз, оставила ему столько же сообщений, часами ждала его возле офиса, и все тщетно. Он соблаговолил дать о себе знать только через неделю. Он был разочарован – впервые в жизни он нуждался в ее поддержке, а ее в этот момент не было рядом с ним. А если к этому прибавить тот факт, что она всегда отвечала отказом на его предложения руки и сердца, то из всего этого следовало, что он «вообще не может ей доверять». Короче говоря, он сказал, что ему нужно время, пауза в отношениях, чтобы взвесить все «за» и «против».

Анна всхлипнула.

– Но на самом деле он прав: я была ужасна с ним. Я должна была бы сказать «да», когда он впервые предложил мне выйти за него замуж, но мне этого совсем не хотелось. Мне казалось, что это лишнее в нашем случае, что свадьба может что-то нарушить в нашей жизни.

– Он так и не вернулся?

– Подожди, это еще не конец!

Лишившись постоянного присутствия Доминика, Анна впала в мрачную тоску. Она не знала, что ей делать без него, да она и не хотела ничего делать. Будущего без него она не представляла, тем более что все о нем напоминало: песни, фильмы, запахи. Она страдала. И именно в этот момент она совершила «самую большую глупость в своей жизни», как она выразилась.

Все произошло во время вечеринки с коллегами, сопровождаемой шутками, смехом и большим количеством алкоголя. Был среди них некий Жан-Марк, программист, всегда готовый прийти на помощь.

Она излила ему душу, он ее выслушал, осушил слезы, проявил сочувствие, говоря ласковые слова и поглаживая по руке. Не понимая, как это произошло, она вдруг очутилась в его спальне и, в довершение ко всему, верхом на нем. Она опомнилась, когда увидела, что он собирается вскрыть упаковку с презервативом. Она тут же вскочила, схватила в охапку свою одежду и сбежала, даже не дав себе времени одеться.

– Это скорее хорошо, ты смогла оказать ему сопротивление! – похвалила Мари.

– Доминик придерживался другого мнения…

– Вот как…

– Да, остается только сожалеть.

После нескольких недель размышлений до него, наконец, дошло, что ему не хватает подруги. Он пригласил Анну в их любимый ресторан, чтобы сообщить: он хочет возобновить их отношения и совместную жизнь. Вне себя от радости она подумала, что не имеет права ему лгать, тем более что до главного у них с Жан-Марком так и не дошло. Она логично предположила, что признание не нанесет Доминику травму и он поймет ее.

Но, к сожалению, ее честная исповедь не произвела на него должного впечатления. Он ушел, оставив Анну коротать ужин наедине с дорадо по-королевски.

– Через неделю он появился, чтобы забрать все свои вещи. Ты только представь, Мари: сорок лет совместной жизни уместились в маленьком грузовичке. Я провожала его глазами до конца улицы, умоляя вернуться, но грузовик становился все меньше и меньше, пока окончательно не скрылся из виду.

– Но ты хотя бы попыталась ему все объяснить, все вернуть на круги своя?

Она испробовала все: писала ему письма, посылала эсэмэски, просила прощение, рыдала, умоляла, обещала и даже посетила медиума, славившегося тем, что он будто бы мог влиять на расстоянии на людей, представлявших интерес для его клиентов. Но ничего не сработало. Доминик как будто вычеркнул ее из своей жизни. И эта кругосветка была последним шансом для нее.

Она послала ему сообщение с предупреждением о своем отъезде. Оно было расплывчатым и лаконичным: «Я уезжаю, прощай». И она, разумеется, ждала его реакции. Если бы он хоть немного любил ее, он бы проявил беспокойство и захотел бы узнать больше. Он бы не оставил сообщение без внимания. Со вчерашнего дня она не выпускала телефона из рук, но не прозвучало ни одного звонка.

– Это конец, – говорила она сквозь слезы. – Я потеряла его.

– Мне очень жаль, Анна. Но ты ведь кажешься сильной. Уверена, ты все преодолеешь и начнешь жизнь сначала.

– Я не хочу ничего начинать сначала, я хочу, чтобы он вернулся, я не могу не любить его.

Мари принесла из душевой второй рулон туалетной бумаги и протянула его Анне.

– Не уверена, что это что-то изменит, но мне кажется, у меня есть идея.

Автобус почти полон. Сидя на желтых сиденьях, пассажиры, вооружившись фотоаппаратами, с нетерпением ждали отправления. Экскурсия по Барселоне считалась самой востребованной из всех мероприятий дня.

– Боже, сколько народа! Мы же здесь задохнемся! Может быть, имеет смысл посетить SPA?

Анна промокнула лоб носовым платком. Если бы она путешествовала одна, она бы предпочла уединенные занятия. Толпа наводила на нее тоску. Но Мари рассказала ей о своем плане, который, по ее мнению, мог бы помочь вновь завоевать Доминика. Реализация этого плана начнется сегодня во второй половине дня, как только закончится экскурсия и они отправятся на прогулку по городу. У Анны не было выбора: ее присутствие необходимо.

Камилла также присоединилась к ним. Каталонская столица являлась идеальной точкой отправления на охоту по завоеванию парней, тем более что у нее всегда была слабость к латиносам.

– Черт возьми! Только отдельные места, нам не удастся сесть всем вместе!

– Это не страшно, – ответила Мари. – После экскурсии мы опять объединимся.

С самого начала путешествия ей не удавалось побыть одной, хотя и хотелось этого. Раньше, когда она была моложе, она ненавидела одиночество, ей всегда нужно было, чтобы ее окружал народ. Но потом одиночество вторглось в ее жизнь и в конце концов стало ее единственным спутником. С течением времени привычка к одиночеству стала ее второй натурой.

Она направилась к свободному месту в третьем ряду. Сидевший возле прохода мужчина с упоением читал туристический справочник, протянув ноги под сиденье предыдущего ряда. Мари сразу узнала его по седым волосам. Вчера вечером он сидел рядом с ними за столом и чуть было не подавился от слов Камиллы. Значит, он француз.