Соразмерный образ мой - Одри Ниффенеггер Страница 62

Роберт провел этот день — кстати, первое мая — у входа на Восточный некрополь, направляя толпы людей, преимущественно китайцев, к могиле Карла Маркса. Вечером он, выжатый как лимон, уселся за компьютер. Уставившись на экран, он хотел разобраться, чем именно не устраивает его третья глава. Тон изложения звучал диссонансом: это было завлекательное, если не легкомысленное повествование об эпидемиях брюшного тифа и холеры. Мыслимое ли дело? Непонятно, с какой стати у него вообще прорезался такой интерес к эпидемиям.

Он начал выделять красным наиболее существенные абзацы — и тут услышал настойчивый стук в дверь.

На площадке стояли помрачневшие сестры-близнецы.

— Поднимись к нам, — сказала Валентина.

— А что случилось?

— Хотим тебе кое-что показать.

Джулия шла вверх по лестнице позади Валентины и Роберта. Она еще на что-то надеялась и отдавала себе в этом отчет.

В квартире горел яркий свет. Двойняшки подвели Роберта к роялю и отступили назад. Он узнал почерк Элспет:

ПРИВЕТ, ВАЛЕНТИНА И ДЖУЛИЯ!

Я ЗДЕСЬ.

С ЛЮБОВЬЮ,

ЭЛСПЕТ.

А ниже —

РОБЕРТ: 22 ИЮНЯ 1992. Э.

У Роберта помутилось в голове. Он протянул руку, чтобы коснуться этого послания, но Валентина перехватила его запястье.

— Как это понимать? Что за дата? — спросила Джулия.

— Это… известно только ей и мне.

— Она включила торшер, — сообщила Валентина.

— И что произошло в тот день? — не унималась Джулия.

— Почерк — в точности как у мамы, — сказала Валентина.

— Что произошло…

— Это личное, договорились? Касается только нас двоих, — отрезал Роберт.

Близнецы переглянулись и сели на диван, сложив руки на груди. Роберт вновь и вновь перечитывал послание. Ему вспомнился тот первый день: он зашел в сад перед домом и стал записывать номер телефона агентства, приведенный в объявлении о сдаче квартиры. Элспет следила за ним из окна. Потом она помахала; он помахал ей в ответ; она исчезла, чтобы тут же появиться рядом с ним — очевидно, сбежала по лестнице, перепрыгивая через ступеньки. На ней было открытое белое платье; убранные назад волосы скрепляла заколка. Элспет выскочила из дому в дешевых резиновых шлепанцах — какое-то у них было название? Когда она поднималась на крыльцо, он увидел ее пятки. Квартира — его квартира — пустовала. Элспет водила его из комнаты в комнату, но разговор у них завязался совершенно не о том. Что они говорили друг другу? Слова уже стерлись из памяти. Он помнил только, что все время шел за ней следом и поедал глазами крылышки-лопатки, которые открывало белое платье, нежные позвонки, сбегавшие в глубь выреза, длинную молнию, туго стянутую талию и колокол юбки. В то лето ее кожу позолотил легкий загар. Потом они поднялись этажом выше, в ее квартиру, выпили в этой самой гостиной имбирного пива, а после оказались у нее в спальне; он потянул язычок молнии вниз, и платье упало, как пустая скорлупка. Его ладони согревало тепло ее кожи. Некоторое время спустя он действительно снял здесь квартиру, но в тот вечер даже не вспомнил, зачем пришел, потому что видел перед собой только ее босые ступни, локоны, выбивавшиеся из-под заколки, чистое лицо и движения рук. «Я схожу с ума, Элспет. Не могу… Не знаю, что и думать».

Он неотрывно смотрел на ее послание. Валентина молча сказала: «Ко мне у него таких чувств нет». Джулия выжидала. Ему подумалось, что рядом, вполне возможно, стоит Элспет. Кошечка вспрыгнула на диван и устроилась на подлокотнике. Сложив лапки под грудью, она следила за людьми, явно не задумываясь о призраках.

Наконец Роберт решился:

— Элспет?

Всех троих по очереди обдало каким-то мимолетным глубинным холодом.

— Можешь нам что-нибудь написать? — спросил Роберт.

Близняшки поднялись с дивана. Все взгляды устремились на крышку рояля.

То, что произошло дальше, напоминало замедленные кадры рисованного фильма. Пыль сама по себе расступалась; невидимая рука выводила буквы: ДА.

Элспет видела, что Роберт силится примирить прошлое с настоящим, что он взволнован и охвачен тревогой. Валентина не сводила с него глаз; Джулия не сводила глаз с Валентины. Вот оно как, подумала Элспет. Всем нам тяжело. Она начала слоняться по комнате и двигать вещи. Закачались двери, дрогнули гардины. Роберт даже оторвался от созерцания писем, потому что она несколько раз включила и погасила настольную лампу.

— Иди сюда, родная, — позвал он, и она подлетела к нему, охваченная внезапным счастьем.

Он почувствовал только непонятную близость, холодное дуновение. «Как же я раньше не догадался? Все это время она была здесь, а я ее даже не приветил». Роберт вспомнил бесчисленные посещения ее могилы: он часами просиживал на ступенях фамильного склепа Ноблинов и говорил обо всем, что приходило на ум; потом его мысли обратились к их с Валентиной ночной прогулке, в которой теперь чудилось что-то глупое, едва ли не тошнотворное. «Но ведь я не верил, что она здесь. Не верил?» Он долго качал головой. Потом спохватился и взял себя в руки.

— Расскажи нам, как… С чем это можно сравнить?.. Как ты? — Роберт сказал бы гораздо больше, если бы не присутствие близнецов.

Элспет вытянулась на рояле и стала обдумывать его вопросы. Как я? Ну, как: мертвая. Да, стараюсь не раскисать. Хм… В задумчивости она начертила маленькую завитушку. Роберт помнил, что во время телефонных разговоров она покрывала страницу за страницей точно такими же спиралями. «Значит, ты здесь, и вправду здесь».

Валентина и Джулия, непосвященные, следили за изгибом спирали. «Мы — прямо как овцы, которые видели рождение младенца Христа», — размышляла Джулия. А Валентина хотела понять, часто ли Элспет оказывалась рядом с ними. «Что она про нас вызнала? Понравились мы ей или нет?» Ей стало не по себе. Валентина старалась припомнить, не случалось ли им в разговоре неуважительно отзываться об Элспет. В детстве близняшки нередко пугали друг друга Боженькой, который видит всю правду. Как ни старайся быть хорошей… Она по-прежнему смотрела на Роберта. Но он даже не покосился в ее сторону. Сейчас он ждал только нового послания от Элспет.

Буквы проступали медленно. ОДИНОКО. В ЛОВУШКЕ. РАДА, ЧТО ЗДЕСЬ В. И ДЖ. СКУЧАЮ.

— Можем мы вам как-то помочь? — спросила Джулия.

КНИГИ. ИГРЫ. ВНИМАНИЕ.

— Внимание к вам?

ДА. ГОВОРИТЕ СО МНОЙ, ИГРАЙТЕ.

Элспет заторопилась, буквы стали крупными и неровными. Крышка рояля показалась небезграничной.

В этот миг кошечка прыгнула на рояльные клавиши, а оттуда, после краткой какофонии — на середину крышки; письмена Элспет смахнуло, как метелкой.

— Фу, — воскликнула Валентина, сгребая ее в охапку, — плохая девочка.

Она швырнула кошку на диван. Та, не выдержав грубого обращения, обиженно залезла под рояль.