В погоне за счастьем - Крис Гарднер Страница 62

– День добрый, Джей Ар, – обратился я к нему. – Меня зовут Крис Гарднер, и я беспокою вас из Bear Stearns в Сан-Франциско.

– Да, я понял. Что тебе нужно?

– Я хотел сказать вам…

– Прежде чем ты мне что-нибудь скажешь, дай-ка я тебе кое-что скажу, – произнес он и начал рассказывать анекдоты про ниггеров, евреев и мексиканцев. Я слушал в замешательстве и не знал, как лучше поступить – продолжать слушать дальше или сесть на самолет, прилететь в Техас и всыпать ему так, что мало не покажется, за все его расистские шуточки. Но я решил промолчать. Потом, когда он рассказал мне все расистские шутки, которые помнил, я спокойно вернул тему разговора в прежнее русло и сказал ему то, что планировал сказать.

Он спокойно выслушал.

– О’кей, – ответил он. – Купи мне пятьдесят тысяч акций этих, как его, не могу даже названия произнести, и посмотрим, что из этого получится.

Пятьдесят тысяч акций по пятьдесят центов штука – это комиссия в двадцать пять тысяч долларов! Да за такие деньги весь день готов слушать анекдоты про ниггеров! Не вопрос. Через некоторое время снова позвонил ему. Звоню – и он вложил еще больше денег, предварительно рассказав мне новую партию анекдотов про ниггеров, которую накопил со времени нашего прошлого разговора, причем он ни разу не повторялся. Я расширял свою сферу влияния. На этот раз пара его шуток даже показалась смешной, и я громко рассмеялся.

«Если бы ты только знал, что я черный», – подумал я про себя. Понятное дело, что он об этом даже не подозревал.

Спустя некоторое время он сам мне позвонил:

– Привет, это Джей Ар. У меня жена улетает в Китай, поэтому мы с подругой решили отдохнуть на озере Тахо. Я планирую заехать в Сан-Франциско, чтобы встретиться с брокером по имени Крис Гарднер, который помог мне столько деньжищ заработать.

Ничего себе! Я начал волноваться и вспомнил работу в прежней компании, когда белые клиенты не хотели со мной дела иметь. Он увидит, что рассказывал черному свои анекдоты про ниггеров. Я понимал, что у этого сюжета есть всего два сценария развития: а) он закроет счет и больше не будет иметь дел со мной; б) если правильно себя поведу, он закроет остальные брокерские счета, и я буду заниматься всеми его инвестициями. Так что же мне делать для того, чтобы правильно разыграть карты?

К счастью, в тот день, когда Джей Ар с дамой должен был прибыть в наш офис, Маршалл отсутствовал, поэтому никто не мог мне запретить временно воспользоваться его огромным шикарным кабинетом. Я быстро сменил табличку на двери с его именем на табличку, на которой написано мое имя, потом убрал все семейные фотографии Маршалла в ящик стола.

Моя секретарша и коллеги согласились мне подыграть. Когда Джей Ар прибыл со своей дамой, их поприветствовала моя секретарша и проводила в кабинет. Когда Джей Ар вошел в кабинет, я сидел за гигантским столом Маршалла и, повернувшись к нему спиной, смотрел на расстилавшуюся внизу панораму города, делая вид, что громко выговариваю кому-то по телефону, используя самый выразительный и доходчивый матерный язык. Притворился, будто только что заметил гостей из Техаса, повесил трубку, повернулся к ним в кресле и сказал:

– Привет, Джей Ар. Как дела? Присаживайся. Чашку кофе не желаешь?

И увидел, как Джей Ар стал бледнеть. Он был в шоке. Он рассказал мне столько шуток про ниггеров, а я, оказывается, сам ниггер. Казалось, его вот-вот хватит удар. Он невысокого роста, лицо гладко выбрито, на нем ковбойская шляпа, темные очки, джинсы, сапоги из кожи какого-нибудь уже не существующего или занесенного в Красную книгу животного и на ремне пряжка размером с мою голову. Ему уже за шестьдесят. Его дама уже давно не девочка, но моложе его и выше ростом. Она блондинка с огромной грудью. Вид у нее такой, что она не очень понимает происходящее, но тем не менее ей приятно, что он ее не в спальне прячет, а вывел в свет.

Мы пожали друг другу руки и начали просматривать финансовые документы. Он вложил через компанию Bear Stearns полмиллиона долларов, и я дал ему полный отчет о том, что он купил, когда и за сколько, а также за сколько продал, и показывал, как растут его вложения. Его капитал вырос на тридцать четыре – сорок пять процентов. Тут я решил взять быка за рога.

– Ты мне, Джей Ар, рассказывал, что у тебя есть брокерские счета в других компаниях, – сказал я, – но складывается впечатление, и цифры показывают это, что тебе выгоднее иметь дело с нашей компанией. Что скажешь?

Как оказалось, мой расчет оказался верным. Он быстро прозрел. Это еще раз доказывало, что черный или белый цвет не имеет значения – важен только зеленый цвет. Он закрыл свои брокерские счета в Goldman, Lehman и Morgan, стал инвестировать через Bear Stearns и покупать то, что я ему предлагал. Думаю, только на его брокерском счете я зарабатывал по двести тысяч долларов в год. И как можно было предположить, после нашей встречи он больше не рассказывал мне шуточек про черных. Он вообще больше не произносил слово «ниггер». Он продолжал рассказывать анекдоты про евреев и мексиканцев, но нашу черную братию оставил в покое.

Я занимался всеми его вложениями, и его счет был самым крупным среди моих клиентов, поэтому каждое утро начинал со звонка. В общем, я и ему помог заработать денег, и себя не обидел, компенсировав все выслушанные мной шутки про черных.

Каждое утро наши «сверки» начинались с того, что я сообщал ему о положении дел на рынке и давал рекомендации, как лучше поступить: торговать или выжидать. Я делал ему хорошие деньги, поэтому он неизменно отвечал:

– Делай, как считаешь нужным, Крис.

Все это продолжалось в течение двух лет, сначала в Сан-Франциско, а потом в Нью-Йорке, куда я переехал в центральный офис Bear Stearns, в город, где расположен Уолл-стрит.

Многие брокеры так и не добираются до Нью-Йорка и не зарабатывают таких денег, которые заработал я. Переехать в этот город – моя давняя мечта. Переезд в Нью-Йорк был для меня неизбежен, потому что успех был частью моей ДНК. Мне было суждено со временем купить свой Ferrari. Это произошло, когда я переехал в Чикаго в конце 1980-х годов и открыл свою компанию. Но мечты меняются «по ходу парохода». Если моя первая Ferrari была красной, то вторая, которую купил у Майкла Джордана [61], – черной. На ее номерном знаке было написано not mj [62]. Думаю, только мы с мамой могли до конца понять, что именно я хотел этим сказать.

Когда мне было семнадцать, мать направила меня по тому пути, по которому я пошел. Она сказала мне, что я не обязан становиться баскетболистом ради того, чтобы заработать миллион долларов. Через семнадцать лет я доказал правоту ее слов, заработав за год миллион долларов. Начав работать брокером в Сан-Франциско, тихо мечтал о том, что когда-нибудь перееду в Нью-Йорк. Как пел Синатра, если ты пробился в этом городе, то пробьешься везде.