В погоне за счастьем - Крис Гарднер Страница 63

Очень многие коллеги в Сан-Франциско были недовольны моим решением. Когда мой приятель Дейв Крэнсон по прозвищу Носки услышал о том, что я уезжаю в Нью-Йорк, он стал меня отговаривать:

– Ты в своем уме? Разве не знаешь, что, чтобы жить, как последняя собака в Нью-Йорке, ты должен заработать гребаных триста тысяч долларов в первый же год жизни в этом городе?

– Ну да, я в курсе, – соврал я.

Я этого тогда, конечно, не знал, но Дейв оказался прав. Кроме всего прочего, он даже не знал, что мне придется содержать не только себя, но и двух своих детей.

Да, вот так-то. Возможно, вы удивитесь, но в 1985 году я стал отцом прекрасной и изумительной девочки по имени Ясинта Гарднер. Матерью этой девочки была моя Джеки, и зачали мы ребенка во время посещения Джеки маленького Криса. Точно так же, как и Кристофера, я всегда буду любить свою дочку и помогать Ясинте независимо от моего отношения к ее матери. Джеки всегда притягивала меня своей сексуальностью. На протяжении двенадцати часов, которые в тот день Джеки провела в моем доме, я даже в какой-то мере убедил себя в том, что мы должны возобновить наши отношения и быть вместе. В глубине души даже считал, что нам нужно снова сойтись ради Кристофера. Я неплохо зарабатывал и мог помочь ей добиться целей, в том числе и на профессиональном поприще, которые она ставила перед собой в жизни. В общем, тогда я много чего передумал. Мне кажется, порой надо обжечься, чтобы понять, что огонь опасен, но прошли сутки, и я вернулся с небес на землю.

Когда решил переехать в Нью-Йорк, беременная Джеки пыталась помириться и воссоединиться со мной. Я категорически отказывался с ней снова сойтись, но предложил, чтобы Кристофер пожил у нее в Лос-Анджелесе. Разумеется, я буду финансово помогать. Мое решение было вызвано сугубо практическими соображениями: знал, что мне придется много работать, и, следовательно, скорее всего, Кристофера придется перевести в детский садик на полный день. Джеки согласилась, и наш сын стал больше времени проводить с матерью, что, как мне думается, было логично и пошло ему на пользу. Конечно, в первые месяцы разлуки с сыном я ужасно по нему скучал.

Все предупреждали меня о трудностях жизни в Нью-Йорке, и они оказались совершенно правы. К счастью, укрепиться на новом месте работы мне помогло то, что я нашел крупного клиента, который открыл в компании брокерский счет. Точно так же, как и в случае с Джей Ар, произошло это в результате обзвона с чистого листа.

Я звонил потенциальным клиентам в Лас-Вегасе, и у меня завязался разговор с человеком по имени Эд Доумани. В ответ на мое предложение купить акции Доумани ответил:

– Нет, не хочу покупать акции, но у меня есть акции, которые я, возможно, хотел бы продать.

– А что это за акции? – вежливо спросил я.

– У меня есть акции одной небольшой компании в Лас-Вегасе, и я рассматриваю возможность продажи части этих акций.

– Любопытно, – ответил я. – А можно поинтересоваться, что это за компания, мистер Доумани?

– Golden Nugget [63], – сказал он.

– Отлично. А сколько у вас акций? – спросил я.

– Около шести миллионов.

Я спокойно ответил, что Bear Stearns специализируется на продаже акций с ограничениями.

– Мы с радостью взялись бы помочь вам и максимально снизить ставку налогообложения на продажу, – объяснил я.

– Да, – согласился он. – Это меня устроило бы.

Я повесил телефонную трубку и некоторое время сидел, как в тумане. Надо понять, как все это провернуть. Через некоторое время узнал, что Эд и его брат Фред (вместе с Бобом Эвансом и другими) были продюсерами скандально известного фильма «Клуб «Коттон», и у братьев Доумани возникли проблемы с комиссией по контролю за игорным бизнесом в Нью-Джерси.

Я решил не проводить эту сделку самостоятельно, а передал братьев коллегам по Bear Stearns, которые в состоянии им помочь. Благодаря этой сделке я стал звездой, и в головном офисе компании Bear Stearns обо мне заговорили:

– Что это за парень из Сан-Франциско? Откуда у него такие контакты? Как ему это удалось?

Братья владели шестью процентами акций Golden Nugget, а сумма сделки составила десять миллионов долларов. Эд Доумани сказал, что будет общаться только со мной, и вообще отказался разговаривать с кем-либо еще, кроме меня.

На этой сделке я многому научился и понял, что компанию Bear Stearns (как восточное, так и западное ее отделение) можно сравнить с командой Oakland Raiders Уолл-стрит. Сотрудники на обоих побережьях были талантливыми и опытными, хотя многие из них не учились в Гарварде. В компании работали очень любознательные и занятные ребята, был сильный дух соревнования, но при этом люди заботились друг о друге и поддерживали друг друга. А разница между офисами в Нью-Йорке и Сан-Франциско во многом была обусловлена различиями между этими двумя городами. Сотрудники офиса в Сан-Франциско отличались энергией, драйвом и креативностью. Все они были очень умными людьми, готовыми использовать любую возможность для достижения успеха. В Нью-Йорке сотрудники обладали такими же качествами, но казалось, что их эффективность возведена до N-ной степени, словно все они принимали стероиды или кокаин. Меня вполне устраивала мощная конкуренция, а мои знания и опыт всех устраивали в головном офисе. Кроме того, мне нравилось решать новые сложные задачи, которые появлялись в Нью-Йорке. Там, где я начинал и работал до последнего времени, брокер жил на комиссию, полученную от каждой конкретной сделки. В Нью-Йорке я услышал от брокеров о бизнес-схеме, когда клиент платит фиксированную сумму за обслуживание, что исключало необходимость брать комиссию за отдельную трансакцию. На основе этой бизнес-схемы можно было обеспечить себе ежегодный доход, скажем, в три миллиона долларов.

Мне сразу понравилась эта идея. Но как ее осуществить? Как обычно в подобных ситуациях, я задал себе вопрос: «Как это сделать?» Ответ был простой: необходимо заняться управлением активами клиентов. Один парень пояснил мне эту схему, и я был просто сражен.

– Позволь уточнить, – попросил я. – Получается, кто-то дает тебе сто миллионов долларов для того, чтобы ты управлял капиталом, и за это ты получаешь фиксированную ежегодную комиссию в размере пяти миллионов долларов?

Это и есть сферы влияния, о которых мне в свое время говорил Маршалл Геллер. Так или иначе, я перешел в головной офис Bear Stearns в Нью-Йорке не с пустыми руками. Я управлял солидным брокерским счетом братьев Доумани, а также счетом Джей Ар. Неожиданно в начале 1986 года мне позвонил секретарь Джей Ар.

– Плохие новости, Крис, – сказал он. – Вчера ночью у себя дома Джей Ар умер во сне.

Вот это действительно были плохие новости. Ликвидирован мой самый крупный брокерский счет, которым я управлял! Мне было страшно обидно. В подобных случаях, когда умирает владелец счета, все трансакции прекращаются, потом появляются адвокаты и, словно стервятники, разрывают остатки между наследниками. Одна любопытная деталь: за несколько дней до смерти Джей Ар начал волноваться о состоянии рынка и сказал мне, чтобы я обратил все его акции в деньги. Поэтому я выполнил его последнее указание: продал все его акции и получил напоследок шестьдесят тысяч долларов в качестве компенсации за все выслушанные мной анекдоты про ниггеров. Адвокаты не возражали, потому что я прилично заработал не только для себя, но и для наследников Джей Ар.