Бегал заяц по болоту… - Валерий Петков Страница 64

– Бабушка настояла, чтобы так назвали. Она историю в школе преподавала. А я вот в Москве. Сынишка с ней, с бабушкой. В третий класс пошёл. Хорошо учится. Муж в Перми работает на стройке, а я – здесь. Когда будем все вместе? Очень по сыну скучаю. И по дому тоже. Нет дома. У нас там сейчас очень трудно. За родных волнуюсь – когда всё это уляжется, успокоится.

– И как вам тут работается?

– По-разному. Утром много людей, вечером. Это ничего. Всякие проверки, всё время что-то вроде бы как ищут. Вызываю хозяина, он разбирается. Все денег хотят. Житьё трудное. У родственника проживаем. Две комнаты в квартире. В каждой по шесть человек, нары двухъярусные. В одной комнате парни, в другой мы. Утром надо вставать рано-рано, чтобы всем успеть помыться, покушать. Ступить некуда. Тесно, вповалку.

Она говорила почти без акцента, приветливо, только сквозил лёгкий, своеобычный выговор.

– Двенадцать человек? В двухкомнатной квартире!

– Наши, которые дворниками трудятся, – в подвалах живут, с крысами.

– Так это же казарма, а не квартира. Кровати двухъярусные?

– А что же делать? Платим по две тысячи рублей. Это недорого. Питаемся из общего котла. Остальное – домой, их надо поддержать. У нас вообще ничего нет. Никакой работы нет в Кыргызстане. Возле дороги стоять? За один доллар?

– И вот так она перебегает из душной тесноты ночлежки в тесноту этой будки, напичканной всякой всячиной, на всякий случай и на любой вкус. А летом тут, наверное, и дышать-то нечем, в жестяной коробочке, – подумал он.

– А вы как, Сергей?

– У меня отдельная квартира. Однокомнатная. Фирма оплачивает. Производственная компания. Единый проездной, визу годовую.

– Вы счастливый!

И просьба, не озвученный, а лишь мгновенный оценивающий взгляд, движение рук, плеч, невысказанное – забери меня из той казармы добровольной! Хоть куда, лучше в своё королевское жильё – в однушку, и неважно, что она у чёрта на куличках. Только освободи из плена, сними с двухъярусной кровати, дальше я сама. Я же – хорошая! Покладистая, терпеливая и немногословная восточная женщина. Исполню любое желание, каприз, ведь ты – Принц! Это всё реально может стать ТВОИМ. Столько вокруг дураков. Смертельно опасных людей. А ты вроде бы и ничего мужчина – вежливый, спокойный. Забери меня скорее!

– Да уж, грех жаловаться. Вот конфет хотел купить, вашу фирму заодно поодержать в непростое время, – опустил Сергей глаза на затёртый прилавок.

– Я бы не советовала. Особенно на подарок.

– Почему?

– Они старые, только дата на них новая. Даже белые стали, кушать опасно. Около станции много прохожих. Так и расходятся коробки. Бывает, возвращаются, скандалят. Потом уходят.

– Я тоже не юноша, – усмехнулся.

– Что вы. Вам больше сорока… пяти не дашь! – И снова этот скорый, оценивающий, сканирующий взгляд чёрных черешен через узкие разрезы век и подсвеченная вспышкой смущения нежная кожа.

– Спасибо за подсказку. Бесполезный подарок, это всё равно что прийти в квартиру в панельном доме и подарить вязанку дров для камина, вроде как для «очага».

– Это вы верно! – засмеялась Мирьям. – Не жалко хорошему человеку помочь.

Он повернулся, чтобы уйти, заметил на столбе небольшие цветные листовки:

– «Ноофен» подарит вам ощущение покоя и счастья! Природная сила трав и растений!

Улыбчивая, в меру пожилая пара, взявшись за руки, глядят друг на друга во все глаза. Какие-то правильно-неубедительные, как мормоны-миссионеры со значком на груди, в одинаковых костюмах и галстуках.

* * *

Он шёл назад, думал:

– Московский пленник – вот кто я. И живу в яме, смотрю оттуда на окружающий мир. Хотя нет! Я свободен духом, потому что знаю, что это не плен, а лишь временные неудобства.

С этого момента всё, что он делал, – соотносил с отъездом домой, и настроение было приподнятое. В фокусе он видел только это, остальное было размыто и второстепенно.

Он вернулся в офис, выпил горячий чай, бутерброды с сыром поел. Он любил с детства эту еду, с поры школьных завтраков.

Бодр, энергичен, улыбчив.

Он отмерил в большую кастрюлю двадцать один черпак воды, затеял бульон для щавелевого супа. Положил в черпак вариться шесть яиц. Ровно на три дня, на двух человек.

Запах свежего говяжьего бульона и приправ накрыл офис. Пальма лежала под дверью кухоньки, смежив глаза, изредка вздыхала и постанывала. Что-то ей эти запахи навевали, будоражили, сны вкусные и сытные роились, рождали надежды на то, что и ей перепадёт вкуснятины.

Потом он уменьшил температуру конфорки, подсел к компьютеру:

– Спама-то навалило! Просочились безнаказанной радиацией «ГОЛОсистые тёлки», упругие резиновые пупсы, предложения срочно подружиться, познакомиться с «пушистыми кисками». Как они умудряются проникнуть даже в личную страничку, почту?

Хочется вымыть руки.

* * *

Вечер перед выездом. Сергей зажёг большую белую свечу, накрыл на стол.

Виталий пришёл. Пальма обрадовалась, завертелась, поскуливая от счастья при виде хозяина.

– Привет!

– Салют! Ты книжку передал Алёне Владимировне? «Сиддхартха».

– Передал. Попросила тебя позвонить. И вот ещё передала. – Он достал из пакета небольшую зелёную коробку из протного картона, вручил Сергею.

В коробке – небольшие часы. Из зелёного нефрита, изящно выполненные.

– Спасибо. Я счас быстро, пока не забыл.

Он набрал домашний номер главбуха, спокойной, мудрой женщины.

– Добрый вечер. Алёна Владимировна, спасибо вам. Такой замечательный подарок!

– Это со смыслом – держите время в руках, старайтесь, чтобы оно не утекало, как вода, сквозь пальцы. Чувствуйте время и дорожите им. А вам за книгу спасибо большое.

– Это Герман Гессе. Любимое его детище. Я думаю, вам будет интересно, вы же любите восточную философию. Провидение меня толкнуло, и нашёл эту книгу, а ведь полез в Интернет за другим, но вот так сложилось. Замечательно написана. Я купил ещё весной, прочитал, хотел вам сразу подарить, но они закончились и вот только недавно появились. Там тема реки, как символ жизни, и человек на переправе. Паромщик. На перепутье. Он понял душу реки и остался. Живёт этим. Одним словом, в согласии с собой и с природой – здорово!

– Всего вам доброго.

– И вам. Здоровья прежде всего.

– Я так и не смогла уговорить Виталия, чтобы не закрывал фирму, – грустно сказала она.

Сергей услышал эту фразу, интонацию на расстоянии, когда вешал трубку на телефон.

– Нужен ли по-настоящему Виталий в Питере? Ведь, может быть, под влиянием минуты, после большого перерыва друзья радостно его позвали, а сейчас жалеют о своём добросердечии. И его ждёт жестокое разочарование. Почему я переживаю за него?