Где живет счастье - Джоджо Мойес Страница 7

– А ну, слезай! Немедленно слезай с лошади моего мужа! Да как ты смеешь?! Так-то ты благодаришь за гостеприимство! Оскорбляя хозяев дома!

Лена Блумберг даже в лучшие времена, несомненно, была весьма импозантной дамой. Высокий рост и аура больших денег служили прекрасной защитой от хамства, с которым ей доселе явно не приходилось сталкиваться. И хотя во время перепалки с Афиной Лена стояла не шевелясь, ощущение исходящей от нее холодной ярости на корню истребило остатки веселья в зале. Гости встревоженно переглядывались, усиленно гадая, у кого из участниц словесной дуэли раньше сдадут нервы.

В воцарившейся тишине уже чувствовалось нечто нездоровое.

Оказалось, что у Афины. Несколько коротких секунд, показавшихся вечностью, она не сводила с миссис Блумберг пристального взгляда, а затем выпрямилась, направила лошадь назад, заставив лавировать между столами, и остановилась только затем, чтобы стрельнуть сигаретку.

И тогда миссис Блумберг решила нанести завершающий удар:

– Меня предупреждали, что тебя нельзя приглашать в приличный дом, но твои родители уверили, что ты наконец чуть-чуть повзрослела. Они откровенно заблуждались, и я обещаю тебе, что, когда все закончится, я сообщу им о твоем поведении, причем в весьма нелестных для тебя выражениях.

– Бедняга Форестер, – напевно произнесла Афина, приникнув к шее лошади. – Ему ведь так хотелось сыграть в покер.

– Ну а пока я больше не желаю тебя видеть. До конца вечера. Тебе еще крупно повезло, юная леди, что погода не позволяет вышвырнуть тебя на улицу, – ледяным тоном бросила миссис Блумберг вслед Афине, направившей лошадь к французскому окну.

– Ой, я вас умоляю, не беспокойтесь обо мне, миссис Блумберг! – Афина повернула голову, лениво улыбнувшись очаровательной улыбкой. – Меня вышвыривали из гораздо более аристократических домов, чем этот. – Сжав бока коня ногами в расшитых туфельках, она заставила его перепрыгнуть через низкие каменные ступени и исчезла в снежной мгле.

В зале повисла гнетущая тишина, но затем по сигналу несгибаемой миссис Блумберг оркестр заиграл снова. Гости, обмениваясь удивленными восклицаниями, показывали друг другу следы мокрых копыт на лакированном полу, а бал тем временем начал потихоньку оживать. Распорядитель бала объявил, что через пять минут в главном зале начнется соревнование по умению дуть в охотничий рожок, а для тех, кто проголодался, в столовой накрыт обеденный стол. И вот уже через несколько минут о дерзкой выходке Афины Форстер напоминали лишь лужицы растаявшего снега, а у невольных свидетелей инцидента он остался просто расплывчатым пятном в их памяти, поскольку мысленно они уже устремились навстречу новым развлечениям.

Виви тем временем смотрела на Дугласа. Он стоял возле огромного камина и не сводил глаз с уже закрытых французских окон, как до того не сводил глаз с Афины Форстер, когда та сидела на лошади в нескольких футах от него. Если остальные свидетели ее появления были явно потрясены или шокированы, то Дуглас, судя по восхищенному выражению его застывшего лица, испытывал нечто совершенно иное. Нечто такое, что испугало Виви.

– Дуглас? – Она направилась к нему, стараясь не поскользнуться на мокром полу. Но он, похоже, ее не слышал. – Дуглас? Ты обещал мне танец.

Однако Дуглас даже не сразу заметил Виви.

– Что? Ой, Ви. Да. Хорошо. – Его взор снова устремился к французским окнам. – Мне… мне только сперва надо выпить. Я принесу тебе бокал. Сейчас вернусь.

Именно в этот момент, как потом поняла Виви, она была вынуждена признать, что у ее вечера не будет сказочного конца. Дуглас так и не вернулся с напитками, и она битых сорок минут простояла у камина, рассеянно улыбаясь глянцевой улыбкой и стараясь выглядеть более-менее уверенно, чтобы не казаться балластом, за ненадобностью оставленным на обочине. Виви не хотелось покидать место у камина, ведь кругом сновали толпы народу, да и вообще, дом был слишком большим, и она боялась, что если паче чаяния Дуглас вспомнит о ней, то не сможет ее найти. Но когда Виви заметила, что расположившаяся возле цветочной композиции компания отпускает замечания по поводу ее одиноко стоящей фигуры, а какой-то официант уже трижды прошел мимо нее – первые два раза он предлагал ей напитки, а в третий раз поинтересовался, все ли у нее в порядке, – она решила принять повторное приглашение Александра на танец.

В полночь был провозглашен тост, а после началась некая странная неформальная игра, заключавшаяся в том, что молодой человек с прицепленным к пиджаку лисьим хвостом как сумасшедший носился по дому, азартно преследуемый своими приятелями в розовых пиджаках и с охотничьими рожками в руках. Один из них поскользнулся на натертом паркете и рухнул без чувств возле парадной лестницы. Но его дружок влил ему в рот бокал вина, и пострадавший моментально ожил: он встал на ноги, что-то бессвязно лопоча, и как ни в чем не бывало продолжил погоню. В час ночи Виви, мечтавшая вернуться в свою комнату, сказала Александру, что составит ему компанию за игровым столом, где он совершенно неожиданно выиграл семь фунтов в блэк-джек и в приступе непонятной щедрости заявил, что она должна забрать выигрыш себе. Виви уже мутило оттого, что он называл ее своим счастливым талисманом, хотя, возможно, ее тошнило от выпитого шампанского. В половине второго она застала миссис Блумберг за оживленной дискуссией с мужем в комнате, похожей на его личный кабинет. А еще Виви увидела вытянутые женские ноги в блестящих серовато-белых колготках. По ногам она сразу признала их обладательницу – это была та самая рыжеволосая девушка, которую Виви чуть раньше застала блюющей в окно.

Когда где-то вдалеке, на скрытой в снежной мгле церковной башне, часы пробили два раза, Виви была вынуждена признать, что Дуглас не собирается выполнять свое обещание, а значит ей не суждено покоиться в его объятиях и в конце вечера не будет никакого долгожданного поцелуя. Оказавшись среди всего этого хаоса: визжащих девиц с красными лицами и бессмысленными взглядами, пьяных парней, растянувшихся на диванах или затевающих нелепые драки, – Виви поняла, что единственное, чего ей сейчас хочется, – это остаться одной в своей комнате и всласть поплакать вдали от посторонних глаз, не заботясь о том, что о ней могут подумать.

– Ксандер, я, пожалуй, пойду к себе.

Он болтал с кем-то из друзей, а его рука небрежно лежала у нее на талии.

– Что? – удивленно посмотрел на нее Александр.

– Я действительно очень устала. Надеюсь, ты не против. Спасибо за чудесный вечер.

– Ты не можешь прямо сейчас пойти спать. – Он театрально покружился на месте. – Вечеринка только начинается.

Уши у него, заметила Виви, стали бордовыми, а глаза были наполовину прикрыты отяжелевшими веками.

– Прости. Ты был со мной ужасно милым. Если случайно наткнешься на Дугласа, тебя не затруднит сказать ему… что вечер для меня уже закончился?

– Дуглас? Не думаю, что Дуглас станет особо переживать, – раздался из-за плеча Александра чей-то лающий голос.

Стоявшие рядом парни многозначительно переглянулись и загоготали.