Где живет счастье - Джоджо Мойес Страница 8

И что-то в выражении их лиц удержало Виви от дальнейших расспросов. Более того, поскольку она и так весь вечер ощущала себя чьей-то наивной, старомодной кузиной, ей не хотелось еще больше усиливать это впечатление. Виви зябко скрестила руки на груди и, уже не думая о том, что о ней скажут люди, пошла прочь из игрального зала. Впрочем, гости были слишком пьяны, чтобы обращать на нее внимание. Оркестранты сделали перерыв и, прислонив инструменты к стульям, угощались лежавшими на подносе канапе, а из динамиков звучал голос Дасти Спрингфилд, исполнявшей нечто томно-меланхоличное, отчего у Виви невольно навернулись слезы на глаза.

– Виви, ты не можешь вот так уйти. – У нее за спиной возник Александр. Он положил ей руку на плечо и развернул лицом к себе.

Судя по его порывистым движениям, он уже был под хорошим градусом.

– Александр, мне действительно очень жаль. Я замечательно провела с тобой время. Честное слово. Но я страшно устала.

– Пойдем… Пойдем поедим. Там уже собираются готовить на завтрак кеджери. – Он держал ее за руку немного крепче, чем допускали приличия. – Ты знаешь… а в этом платье ты… очень хорошенькая. – Он беззастенчиво пожирал глазами ее округлости. Видимо, под действием алкоголя у него отказали сдерживающие центры. – Очень мило, – произнес он и повторил на случай, если она вдруг не поняла: – Очень, очень мило.

Виви раздирали противоречивые чувства. Оттолкнуть Александра будет черной неблагодарностью со стороны Виви, ведь он весь вечер ее развлекал. И тем не менее Виви ужасно смущало то, как он смотрел на ее грудь.

– Ксандер, мы можем встретиться за завтраком.

Но он, похоже, ее не слышал.

– Проблема тощих женщин, – говорил он, обращаясь в основном к ее бюсту, – а в наше время полно тощих женщин…

– Ксандер?

– …в том, что у них нет сисек. Я хочу сказать, нет сисек, заслуживающих внимания. – При этих словах он протянул к ней руку, явно нацелившись на предмет своего вожделения.

– Ой! Ты… – Хорошее воспитание не позволило Виви ответить ему должным образом.

Она прикрыла одной рукой грудь и, не обращая внимания на несущиеся вслед вялые увещевания, быстрым шагом вышла из комнаты.

Нет, ей непременно надо найти Дугласа. А иначе она не сможет заснуть. Виви нужно было убедиться в том, что, хотя Дуглас весь вечер и находился вне пределов досягаемости, как только они отсюда уедут, он снова станет ее Дугласом: добрым, милым Дугласом, учившим Виви кататься на велосипеде, дважды водившим ее в кино на «Тома Джонса», пусть они тогда сидели и не в заднем ряду, и бывшим, по выражению ее отца, исключительно порядочным молодым человеком. Виви хотелось рассказать ему о приставаниях Александра, причем у нее внезапно затеплилась надежда, что неподобающее поведение друга станет для Дугласа импульсом к тому, чтобы осознать, как много она для него значит.

Проводить поиски стало уже намного легче, поскольку толпа гостей поредела до небольших скоплений народа, а веселые компании сделались менее аморфными, превратившись в некие сплоченные формирования людей на последнем издыхании. Гости постарше разошлись по своим комнатам, чуть ли не волоком утащив за собой находившийся на их попечении протестующий молодняк, а во дворе первый трактор уже пытался расчищать подъездную дорожку. Дугласа не оказалось ни в игорном, ни в бальном зале, не было его и в проходе за парадной лестницей, ни в Лисьем баре, где кучковались розовые пиджаки. Теперь на Виви практически никто не обращал внимания, стоявшие в воздухе алкогольные пары́ делали ее невидимой, да и время было позднее. Но Дуглас, похоже, тоже стал невидимым. У Виви даже возникло подозрение, а не улизнул ли он, часом, отсюда, тем самым выразив свое неприятие помпезных мероприятий для избранных представителей классового общества. Виви уныло шмыгнула носом, горько пожалев, что не потрудилась узнать у Дугласа, где находится его комната. Девушка настолько увлеклась фантазией на тему, как они с Дугласом возвращаются рука об руку в ее спальню, что ей даже в голову не пришло поинтересоваться, куда его поселили. Я его найду, решила она. Разыщу миссис Блумберг, и она мне все скажет. Или буду стучаться в каждую дверь в другом крыле, пока кто-нибудь не поможет мне его отыскать.

Она прошла по парадной лестнице, перешагивая через устроившиеся на ступенях парочки и прислушиваясь к отдаленному визгу девушек, радующихся тому, что оркестранты снова отважно вступили в бой. Виви устало поплелась мимо галереи фамильных портретов с не потускневшими от времени красками и подозрительно яркими золочеными рамами. Ворсистый ковер у нее под ногами был сплошь усеян окурками сигарет и использованными салфетками. Возле двери на кухню, откуда исходили аппетитные ароматы свежевыпеченного хлеба, она встретила Изабеллу, та в приступе бессильного смеха прислонилась к плечу обходительного молодого человека. Но сейчас Изабелла, похоже, вообще не узнала Виви.

Всего несколько футов – и коридор закончился. Виви посмотрела на массивную дубовую дверь, оглянулась проверить, что ее никто не видит, и широко зевнула. Затем наклонилась, чтобы снять туфли, которые начали жать уже несколько часов назад. Ладно, пожалуй, стоит оставить их здесь, а надеть потом.

Именно тогда она прислушалась и услышала нечто странное: какой-то царапающий звук, хриплый стон, словно кто-то спьяну упал и теперь пытается подняться на ноги. Виви уставилась на дверь, откуда доносился шум, и поняла, что дверь слегка приоткрыта, поскольку из-под нее тянуло холодом. Виви, босиком, прокралась поближе; она стояла, зябко поеживаясь и удивляясь, почему не решается просто крикнуть и спросить, все ли в порядке. Помедлив, она нерешительно открыла дверь и заглянула внутрь.

Поначалу Виви решила, что женщина, должно быть, просто упала, поскольку мужчина, казалось, пытался ее приподнять, прислонив к стене. И первым порывом Виви было предложить свою помощь. Но затем притупленными от усталости органами чувств она уловила, что ритмичный шум, как от работающего поршневого насоса, исходит именно от этих двоих. И что длинные бледные ноги женщины отнюдь не подкашиваются, как у пьяницы, а, наоборот, наподобие змеи, обвивают его талию. А когда глаза Виви приспособились к темноте, она внезапно узнала длинные темные волосы, упавшие на лицо этой женщины, и одинокую, расшитую камнями и блестками бальную туфельку, все еще покрытую снежинками.

Виви застыла на месте от ужаса и отвращения, только через несколько секунд, к своему стыду, осознав, невольной свидетельницей чего ей пришлось стать. Она замерла, прислонившись спиной к полуоткрытой двери, и этот ужасный звук отдавался у нее в ушах, перекрывая громкий стук сердца.

Она собралась было уйти, но чем дольше она стояла, прислонившись к шероховатой поверхности, тем сильнее впадала в ступор, несмотря на то что у нее буквально зуб на зуб не попадал, а руки пошли красными пятнами от холода. Конечно, Виви надо было сломя голову бежать отсюда, но ноги почему-то стали ватными, и, хотя она никогда раньше не слышала звуков, подобных тем, что сейчас доносились до ее ушей, голос мужчины показался ей странно знакомым. А еще его затылок, уши с розоватыми мочками и четкая линия волос, в которую сзади упирался воротничок. Все это было до боли знакомым, таким, как двенадцать лет назад, когда она впервые в него влюбилась.