Враг демократии - Дмитрий Лекух Страница 9

Скажем, у вас потек на кухне кран, вы куда пойдете?

Все правильно.

Причем пойдете, прекрасно понимая, что – надо платить, хотя вроде и не положено.

Но за те деньги, которые условному сантехнику дяде Васе платят в его конторе, дяде Васе, извините, стыдно даже стакан поднять, не говоря уже про «работу сделать».

И, самое страшное, – то, что и вы, и дядя Вася это хозяйство самым, что ни на есть прекрасным образом, понимаете.

Нет, можно, оно конечно, – и скандал в ЖЭКе какой-нибудь учинить, но кран-то от этого течь не перестанет.

А скандалы по каждому поводу устраивать – никакого времени не хватит, ведь кроме того, чтобы устраивать скандалы в коммунальном масштабе, нужно еще и учить детей, лечить кого-нибудь из близких, элементарно ездить по нашим дорогам.

И везде простой выбор: либо скандалить, либо – платить и заниматься своим делом.

Да, много-то ведь – и не попросят.

По рыночной цене, что называется.

Не идиоты: просить нужно ровно столько, чтобы заплатили…

…Словом, то, что сейчас называется коррупцией, рождалось как стихийная самоорганизация стремящегося выжить социума в условиях тотального безвластия. По-простому: если власть не выполняет свои функции или выполняет их плохо, всегда найдется тот, кто выполнит эти функции за нее, но уже за определенную плату.

И – не так важно кто: чиновник, учитель, гаишник, врач, бандит.

Найдутся, простите, желающие.

На любом месте, на любой должности.

И, прежде чем начинать «бороться с коррупцией», – это надо, простите, четко понимать.

Иначе будет не «борьба», а знаменитый национальный вид спорта под названием «борьба нанайских мальчиков»…

Есть такие ситуации, в которых крайне неприлично пророчествовать. Особенно если твой «прогноз» изначально оказывается негативным.

Эту статью я написал до событий в Южной Осетии.

Что, в принципе, к сожалению, ничего не меняет…

Есть у меня один приятель, что называется, – прирожденный гуманитарий.

Нет, не в том смысле, в котором вы подумали.

Не «ботан».

Вполне себе приличный здоровенный мужик, мастер спорта по альпинизму, любитель попрыгать с парашютом (аж тридцать с лишним прыжков сделал, у меня у самого – всего семнадцать) и хорошенько подраться где-нибудь в крепко поддатой компании, особенно если ему вдруг по какой-то причине чья-то рожа не нравится.

Не в этом дело.

Просто, как любой природный гуманитарий, к тому же занятый, с его точки зрения, чем-то очень серьезным в средневековой грамматике русского языка, этот человек принципиально старается держаться подальше от всего, что хоть каким-то образом связано с политикой.

А тут – как-то сидим у меня дома, водочку, простите, кушаем.

А что?

У меня жена – в командировке, он – принципиальный холостяк. Опять же – пятница, вечер, конец рабочей недели.

Ну, спрашивается, и отчего бы не выкушать двум эсквайрам бутылочку беленькой? Да еще и под заботливо намороженные улетевшей в командировку «половиной» хорошие домашние пельмешки?

Ну, как водится, – и телевизор там о чем-то в гостиной бормочет. Так, чисто для фона. Кто в отсутствие жены с товарищами дома выпивал – тот поймет.

И тут вдруг гляжу – лицо моего Гены как-то уж совсем не по-доброму кровью наливается.

Приблизительно как в тех ситуациях, когда он еще в стародавние времена в университетской общаге, неожиданно для себя, где-то поблизости «жертву для драки» обнаруживал.

Бродило там, знаете ли, всегда по окрестностям некоторое количество весьма охочих до наших «филологинь», – «физиков», «математиков» и прочих, Господи прости, «геологов».

Я – даже по сторонам огляделся.

Нет, вроде кроме нас – никого.

Так в чем дело-то, спрашивается?

А-а-а…

…Это он, оказывается, на телевизор вызверился.

Причем, – даже не поймешь, – то ли на телевизор, а то ли – и на самого себя.

– Нет, – говорит, отставляя рюмку в сторону, – ты только послушай. Ты только послушай этих уродов! Ты только послушай, что они там говорят! Что наши, что эти, остальные! Они что, не понимают, что вся эта шняга может привести только к одному! К войне!

…Ну, и что я ему, спрашивается, должен был в этой ситуации ответить?!

Он же – нормальный столичный мальчик из элитной профессорской семьи: да, сильный, да, уверенный в себе, да, – умница и мой очень и очень хороший товарищ.

Но, увы, как любой человек, избалованный мирной столичной жизнью, он, к сожалению, – даже обладая необходимым багажом знаний, – просто не хочет верить, что вовсе не мир и благоденствие являются, как ни крути, естественным состоянием нашей, человеческой истории.

А как раз – ровно наоборот.

История нас учит тому, что мир – это всего-навсего более или менее долгий промежуток между двумя войнами.

Кто не верит – почитайте того же Ремарка.

Очень многие мысли и чувства героев, обещаю, покажутся вам весьма и весьма современными и, увы, злободневными.

Вот – просто все – то же самое.

Сидят люди, строят себе жизнь, обзаводятся имуществом, влюбляются, мечтают родить детей – и все это на зыбком и хрупком фундаменте, все это – только короткий, по историческим меркам, период времени, потому что в лицо им уже дышит новая, куда более страшная, чем предыдущая, Мировая война…

И вот сейчас это предгрозовое состояние – тоже разливается постепенно в воздухе, которым мы дышим.

И ведь вроде нас всех тыкали носом в эти, несложные, в сущности, истины: в Афганистане, в Чечне.

Но – нет, это все было «по окраинам». И воспринималось поэтому, особенно образованной и обеспеченной частью населения, как что-то, безусловно, важное, но при этом – безмерно далекое.

Кто-то даже, что греха таить, некоторое время «романтическим чеченским индейцам» сочувствовал.

Сейчас – все несколько по-другому.

Просто «водораздел» начал проходить уже не по идеалам и убеждениям, а по принципу «свой-чужой», прямо как, простите, в авиации.

«Наши» и – «все остальные».

И – никак иначе.

А это уже, ребят, – из другой серии.

Из серии – «все способные держать оружие».

Хотите пример?

Да пожалуйста!

Я никогда и ни от кого не скрывал своих крайне правых взглядов.

Да и сейчас не скрываю. И приятелей у меня в этой среде, особенно среди представителей право-радикального крыла фанатского «движа», к которому и сам принадлежу, как понимаете, – хоть отбавляй.