Восстание вассала - Александр Смоленский Страница 9

Поначалу Данист совершенно растерялся, но быстро взял себя в руки. Все-таки годы на вершине славы, влияния – почти небожитель! – не прошли даром. В одно мгновенье он включил свой незаурядный мозговой аппарат.

– Хоть убейте, не понимаю, гражданин начальник, к чему вы все-таки клоните? Каким путем и куда мы пойдем?! Однажды это уже произошло. Началось, помнится, в Симбирске, а закончилось в революционном Петрограде…

– Упаси бог, Денис Борисович, так далеко мы не пойдем! Зачем? – рассмеялся офицер. – Удачная шутка. Мы отправимся вместе с вами по иным местам…

Лицо Удалова сделалось сурово-каменным.

– Я тут внимательно просмотрел документы, связанные с вашим приговором, и кое-что понял. Ну, конечно, не только я понял. Не будет вам спокойной жизни, Денис Борисович. Не будет. Понимаете, за все надо платить! Вернее, расплачиваться! Это непреложная истина…

«Какая наглость! – пронеслось в голове Даниста. – Но, по сути, этот человек прав! Только разве я не платил? Где результат? Мало платил? Скажите сколько?»

– Вы намекаете, вернее, откровенно предлагаете некую сделку. Только не возьму в толк, какую именно, – констатировал он.

– Поэтому мы и пришли сюда, – загадочно улыбнулся «гражданин начальник». – Знаете, береженого бог бережет.

Он склонился над ухом заключенного, который, даже сидя рядом, был на голову ниже, и произнес всего лишь одно слово:

– Бежать!

Денис резко вскочил. Стул резко отлетел в сторону.

– Я хочу быть оправданным на законных основаниях. По суду! Между прочим, скоро срок, когда адвокаты смогут подать на «условно-досрочное». Впрочем, я и этого не хочу…

– Неужели? – сделал удивленные глаза Удалов и с нескрываемой иронией добавил: – Оказывается, после всего, что произошло, вы остались идеалистом. Ну-ну.

Он тоже встал. Примерно такого поворота событий Дмитрий Владимирович и ожидал, поэтому не очень-то и удивился. В том, что, рано или поздно, дело, которое ему поручили в Москве, будет выполнено, Удалов не сомневался. Заказчики окажутся довольны. Но ему-то что с того. В чем его личный интерес? Впервые в жизни, можно сказать, представилась возможность ухватить за хвост саму госпожу удачу. Надо быть полным идиотом, чтобы не воспользоваться ситуацией.

Пробный шар брошен. Неспроста же он ясно дал понять олигарху, что за все в жизни надо платить. И за возможность побега тоже. Закавыка в том, что торговаться насчет оплаты его никто в Москве не уполномочивал. Так сказать, личная инициатива, за которую могут и башку снести. Так что по поводу денег пускай Папа дожимает.

Но очкарик, надо же, как нервно отреагировал. Причем не на то, что вновь придется раскошелиться. Он, видите ли, бежать не хочет! Для него это унизительно.

Удалов поймал себя на мысли, что пауза непростительно затянулась. Данист все еще смотрел на него укоризненно. Дескать, как посмели ему предложить побег?!

– Знаешь что, Денис, лично я не хочу с тобой хитрить. Я уже тебе один раз сказал, сейчас повторю: в эту колонию я не сам напросился. Люди послали. Не простые люди. Во власти. Они умеют ценить и интеллект, и характер, и деньги. Они, как и теперь я, хотят тебе помочь. Только если я знаю, почему сам хочу помочь, об их мотивах понятия не имею. А в христианскую благодетель, извини, не верю. Улавливаешь мысль?

– Честно говоря, не очень. Что же вы их не спросили?

– Спрашивал, но получил отлуп. Мол, такие люди, как Данист, еще способны послужить России. И весь ответ.

Удалов закашлялся, пытаясь скомкать уже готовую было сорваться с языка фразу. Говорить или не говорить?

Он налил воды из графина, оставшейся, видимо, с какого-то очередного торжественного заседания в колонии, недовольно крякнул, отпустив угрозу кому-то неизвестному.

– Все им подсказывать надо! Воду, пакостники, поменять не могут. Уже болотом от нее за версту несет. Я им покажу…

– Так что вы хотели сказать, гражданин начальник? Впрочем, мне и так, кажется, понятно. Якобы никто не мечтает получить из моих рук ключ от сейфа, где деньги лежат? Я правильно вас понял?! – откровенно грубо произнес Денис.

– Ну, зачем же так, Денис?! Пусть ключик от сейфа остается у тебя! А вот его содержимое, я почти уверен, поделить захотят. Но меня об этом говорить не уполномочивали. Понимаешь? Но, по сути, Денис, верно рассуждаешь. Иначе бы не вырос олигархом. Ну скажи, на кой хрен тебе нужен запрятанный где-то за кордоном клад, который сейчас, наверное, без пользы для тебя лично потрошит семья, да твои же дружки-предатели? Кто из них тебе реально помог, хотя бы посочувствовал?! Разве что мать с отцом, которые от переживаний нажили всякие там неизлечимые болезни?! Ну, предположим, еще твои хитроумные защитнички. И то потому, что ты им хорошо платишь.

Вот что я тебе скажу, Денис Борисович. Пора, грубо говоря, поменять состав своих болельщиков. А они у тебя пока что имеются… Даже вон наш местный поп Афанасий из церкви Пресвятой Богородицы, и тот недавно в проповеди объявил тебя чуть ли не мучеником.

– Фантастика. Артур Кларк не придумал бы круче, – откровенно удивился Данист. – Православный батюшка за меня вступился. Очень интересно. Очень смешно…

– Да, вступился. И мигом поплатился. Патриарх отлучил от церкви, – саркастически улыбаясь, ответил Удалов. – Знаешь ведь, как там, в Москве, все друг с другом повязаны?

Заключенный машинально кивнул, думая о чем-то о своем.

Данист уже не раз, сначала в следственном изоляторе, потом в лагере, размышлял, сколь продажно в этом мире, всё и вся. Словно дьявол-искуситель – полоний какой-то без вкуса и запаха – давно проник в каждую клетку не только российского общества в целом, но и каждой его особи. Люди чести давно растворились в царстве порока, который он, Денис Данист, сам же порой и насаждал. Не впрямую, конечно, а опосредованно, своим безразличием к любому из современных пороков.

«А Удалов совсем непрост, знает гораздо больше, чем говорит. Штудировал биографию? Эти книжонки, которые напекли за последние годы? Или досье ФСБ? Надо бы у него при случае поинтересоваться».

– Ладно, договаривайте до конца, гражданин начальник, – с отвращением отпив из горлышка того же замутненного графина солидный глоток тёплой, застоялой влаги, вяло предложил опальный олигарх.

Выходит, этот приятный на вид начальник, являющийся на встречи с ним исключительно в штатском, представляет некую силу, которая не очень-то симпатизирует тому человеку, который лишил его свободы на долгие годы. Тогда кого же они видят в Денисе Данисте? Узника совести? Знамя демократии? Или всего лишь толстый кошелек, который может понадобиться в политической борьбе?

Любое из данных обстоятельств заключенного 1313 устраивало. Правда, с одной оговоркой, о которой он уже заявил Удалову. Сначала попытка условно-досрочного освобождения, а потом как бог на душу положит.

– Итак, – как бы подводя итог, веско объявил начальник колонии. – Во-первых, я переведу тебя в хорошо отапливаемую камеру на двоих с приличным по нашим меркам зэком. Во-вторых, освобожу от тяжелой работы и обеспечу приличным питанием, разумеется, в разумных пределах. Я же знаю, что тебе даже не разрешали принимать от родной мамочки передачу с её фирменными домашними пирожками. А вдруг в них, мол, запрещенная записка? В-третьих, ты получишь возможность общаться с «большой землёй», в смысле, с нужными тебе, да и нам, теперь уж, людьми. В-четвёртых, не исключаю и общества женщин, что в условиях зоны, согласись, немаловажный фактор…