Casual 2. Пляска головой и ногами - Оксана Робски Страница 9

Позвонила продюсеру. Уже из дома. Он не ответил. Хам! А мыиз-за него машину разбили.

Марина пошла ловить такси.

Я стояла на крыльце босиком, а земля лежала у моих ног,словно мертвая.

Сосны врезались в небо, как наточенные кинжалы, и небоистекало кровью, а я подставляла лицо под теплые капли, и ловила их ртом, ичувствовала их вкус.

Позвонил телеведущий.

– Привет, – сказал он.

И я снова подумала: «Это только осень».

Иногда ершики для унитазов можно увидеть в самыхнепредсказуемых местах.

Этот я увидела на «Горбушке», когда покупала диски.

Не знаю, как все остальные, а я очень люблю покупать дискина «Горбушке». По 150 рублей. И каждый шестой – в подарок.

И еще я люблю покупать ершики для унитазов.

У меня дома довольно много туалетных комнат, в некоторых изних стоит по два ершика. В некоторых – три.

Этот был сделан в форме сердца, где стрела – сама щетка. Стовосемьдесят евро.

Дома мама вместе с моим сыном рисовали собаку.

– Посчитай, сколько ног у тебя получилось? – сосмехом спросила мама у Антона, лишь мельком взглянув на меня. Чтобы, не дайбог, внимание ребенка не переключилось с бабушки («называй меня бабуля») намаму. Которую ребенок не видел целый день.

– Раз, два, четыре.

– Нет. Посмотри хорошенько.

– Четыре. А это хвост! Ты что, не видишь?

– А это?

– А! А это тросточка!

Бабуля смеется. Судя по всему, скоро дойдет очередь и доменя.

– Проверено! Четыре ноги! – Антошка замечает маму.

– Проверено! – подхватывает бабуля.

– Проверено гинекологом! – радостно уточняет мойсын: любитель рекламных роликов и канала «Муз-ТВ».

– Так… а что такое гинеколог? – Бабуля тянется ктолковому словарю: она и меня в детстве приучала смотреть значение непонятныхмне слов в толковом словаре. Этот увесистый том любознательный Антошка иногдачитал и сам, просто так, вместо «Красной Шапочки».

– Гинеколог – это гений, который занимается нашейэкологией, – говорю я.

И обнимаю сына.

Он меня рассматривает, глаза хитрые, все руки в разноцветныхпятнах от фломастеров.

Как в старой сказке печка пекла пироги, так и Антошка печетулыбки на своем лице. Такие же румяные, такие же теплые.

– Я тебя съем! Я – Серый Волк! – кричу я, и мыначинаем возню, позабыв о бабушке, и ей это обидно, она направляется к дверям иоборачивается уже в коридоре:

– Антон! Быстро мыть руки! Посмотри, на кого ты похож!

– Я – Мойдодыр! – кричу я, подталкивая сына кванной. – Мой – до – дыр! Мой – до – дыр!

Мне хочется сказать маме, что я соскучилась по своемуребенку, что мне хочется поиграть с ним, но я сдерживаюсь, потому что знаю, чемэто закончится: обидой, поджатыми губами или, еще хуже, давлением ивалерьянкой.

– Антона надо записать в садик! – говоритмама. – Он не общается со сверстниками.

– Давай. – Я и сама об этом думала. Даже садикприглядела. Рядом с домом. «Ромашка».

– Я отведу его, – говорит моя мама, – тебе женекогда. У тебя журналисты каждый день.

Звоню издателю. Восемь вечера, он где-нибудь ужинает. Неотвечает.

Отнесла сердце в туалет.

Полюбовалась минутку.

Каким-то бравурным маршем зазвонил телефон.

Мой издатель. Перезванивает.

– Как дела, звезда?

– Я не могу давать семь интервью в день. Я умру.

– По крайней мере, ты умрешь знаменитой.

– Хоть один выходной!

– Не волнуйся, через полгода от тебя все отстанут.Кстати, я хочу подписать с тобой договор еще на две книги!

– Еще на две книги?

– Думай, ладно? Мне нужен этот договор! Я же деньги втебя вкладываю!

Вторая линия.

– Ну, ладно, я перезвоню.

– Пока, звезда!

– Алло.

«Алло» из первой группы. Сегодня во время интервью меняспросили, чего я боюсь. Я ответила: потерять надежду. Он:

– Привет.

– Привет.

У него слишком большие и смешно оттопыренные уши. Ярассмотрела их на первом свидании.

Мы встретились сразу после дождя. Громко молились лягушки.

И еще у него всегда такой недоверчиво настороженный взгляд.Как будто мысленно он говорит: «Так-так-так…»

– Ну, как твои дела?

– Ничего.

Он не звонил два дня. Я не упрекаю его. И изо всех силстараюсь говорить так, чтобы в голосе не было обиды.

– Дома?

– Дома.

– Не поедешь в Москву? Разве так приглашают?

– Поеду, наверное.

– Да? А куда?

– Не знаю. Может, поужинаю с Катей. Вообще-то я собираласьлечь спать.

– Ну, отлично. – Он как будто обрадовался. –Тогда на связи!

– Okay. – Как будто мне безразлично. Срочнонабираю Катю.

– Пойдем поужинаем?

– Не могу.

– Ну, пожалуйста.

– А что такое?

– Просто… ну, пойдем?

– Ну, пойдем.

Мы мило провели вечер. Катя рассказывала про женский клуб«Эгоистка». Мужской стриптиз.

– Пошли со мной. Тебе понравится! Там такиемальчики! – Она как-то гортанно не то засмеялась, не то захрюкала.

Он ухаживал за мной так, как ухаживают друг за другом дети:дразня и больно дергая за косички.

В 12 ночи я отключила телефон.

В 12.15 включила опять.

Он не позвонил.

Наверное, он звонил в эти пятнадцать минут. Ну зачем яотключила телефон!

Наверное, он решил, что я не поехала в Москву и легла спать.

Я не поехала в «Эгоистку».

Я легла спать.

– Привет!

Он позвонил в пол-одиннадцатого утра.

– Привет!

– Как дела?

– Ничего.

Он позвонил слишком рано, так что я еще не начала ждать егозвонка. И поэтому голос мой звучал естественно и почти равнодушно.