Забытая девушка - Карин Слотер Страница 16

Андреа не могла играть в эту чехарду еще два часа. По крайней мере, не на заднем сиденье «Убера», где пахло очистителем для салона и сосновым освежителем воздуха. Чтобы отвлечься от навязчивых мыслей, она залезла в рюкзак и достала дело Эмили Вон.

Ее внимание привлекла выцветшая этикетка с названием дела, напечатанная на машинке. Она задавалась вопросом, как Джаспер достал копии полицейских документов. Как сенатор США, он, конечно, имел расширенный доступ к разного рода информации. Плюс он был омерзительно богат, так что там, где не работала его власть, наверняка сработал большой портфель, полный денег.

Не то чтобы ее волновали махинации Джаспера. У ее двойного расследования была только одна цель, и это точно было не сближение с богатым дядюшкой. Она и правда очень хотела, чтобы ее отец оставался за решеткой – не только ради безопасности Лоры, но и потому, что человек, способный превратить горстку уязвимых людей в секту, жаждущую разрушений, не должен выйти на свободу. Если для этого надо раскрыть убийство сорокалетней давности, Андреа раскроет убийство сорокалетней давности. И если она не сможет доказать, что это сделал ее отец, или если докажет, что это сделал кто-то другой… Она спрыгнет со скалы, если это выяснится.

Андреа сделала еще один вдох и собралась с силами, прежде чем открыть папку.

Фотография Эмили Роуз Вон пробирала сильнее всего. Это явно было фото со времен старшей школы. Эта не-совсем-восемнадцатилетняя-девушка была красива, даже несмотря на химзавивку и жирно подведенные глаза. Андреа перевернула фото и посмотрела на дату. Скорее всего, положение Эмили уже становилось заметным, когда она стояла в очереди с другими старшеклассниками перед камерой. Может быть, она носила пояс, утягивающие колготки или еще какой-то пыточный инструмент для женщин из восьмидесятых, пытаясь скрыть правду.

Андреа снова внимательно вгляделась в лицо Эмили. Она попыталась вспомнить, каково это – стоять на пороге выпускного. Волноваться насчет колледжа. С нетерпением ждать, когда вырвешься из родительского дома. Готовиться стать взрослой или, по крайней мере, той версией взрослой, которую все еще полностью обеспечивают родители.

Последние семь недель своей жизни Эмили выполняла функцию человеческого инкубатора. Насколько Андреа поняла из полицейского отчета, Джаспер был прав – личность отца так и не установили. Только через тринадцать лет после убийства Эмили дело О. Джей Симпсона заставило общественность и судебную систему охотнее принимать доказательства, основанные на тестах ДНК. Тогда же только слова Эмили могли иметь значение, но она, очевидно, унесла свою тайну в могилу.

Главный вопрос состоял вот в чем: Клэйтона Морроу подозревали потому, что он был вероятным подозреваемым, или потому, что преступления Ника Харпа делали его виноватым постфактум?

Андреа, естественно, погуглила, но нашла очень мало общедоступной информации о нападении на Эмили Вон. Ни один криминальный блогер или телепродюсер не взялся за подробный разбор этого дела – вероятно, потому, что не было ни одной ниточки, за которую можно было бы ухватиться. Ни новых свидетелей. Ни новых подозреваемых. Те немногие улики, которые были найдены в разных местах, либо потерялись со временем, либо их смыло наводнением, вызванным ураганом «Изабель», в 2003 году.

На странице судьи Эстер Вон в Википедии нашлась двадцать одна ссылка на статьи из газет сорокалетней давности, освещающие обстоятельства смерти Эмили. Шестнадцать вели на «Лонгбилл Бикон», независимую газету, которая загнулась четыре года назад и не оставила после себя ничего, кроме страницы 404. Доступ к статьям в национальных СМИ оказался платным, но Андреа не хотела оставлять данные своей кредитки и к тому же не была уверена, что ее карта вообще сработает. О базе данных СМ США нечего было и говорить, потому что просмотр личной информации без законных полномочий на проведение расследования было нарушением политики безопасности – а также федерального закона.

Это означало, что после Википедии поиски Андреа в интернете зашли в тупик. Смерть Эмили Вон почти не оставила цифрового следа. В многочисленных заявлениях, сделанных за эти годы Эстер Вон, не было ничего, кроме упоминаний ее «трагической личной потери», которую она всегда выкручивала так, чтобы оправдать именно те вещи в уголовном правосудии, которые, по вашим ожиданиям, и должна оправдывать назначенка Рейгана. Что касается мужа судьи, Андреа нашла пресс-релиз, опубликованный год назад Университетом Лойолы в Мэриленде – частной иезуитской школой гуманитарных наук,– в котором сообщалось, что доктор Франклин Вон выходит на пенсию в звании почетного профессора Школы бизнес-менеджмента Селлинджера, чтобы проводить больше времени с семьей.

Как и в предыдущем случае, никаких подробностей об упомянутой семье.

И, как и в предыдущем случае, многочисленные рассуждения доктора Вона об экономике и социальной справедливости каждый раз заканчивались выводом, что одной рукой узла не завяжешь, вне зависимости от того, можете вы позволить себе веревку или нет.

Но что раздражало сильнее всего, в интернете, кажется, не было информации о том, как зовут дочь Эмили.

Андреа не могла сказать точно, что именно означает это упущение. Было несколько вариантов, почему у этой женщины нет никаких интернет-следов. Она была из первого поколения миллениалов, на семь лет старше Андреа, так что, скорее всего, попросту не обитала в соцсетях. Легко сделать так, чтобы твоего имени не было в Сети, если тебя самого нет в Сети, и тогда обламывается и Фейсбук [9], и Инстаграм, и ТикТок, и Твиттер. Или дочь Эмили могла официально сменить имя, или взять фамилию супруга, или разорвать отношения с бабушкой и дедушкой… Или, что более вероятно, она держалась в тени, потому что ее мать жестоко убили, причем, возможно, это сделал ее отец с манией величия, а ее бабушка была федеральным судьей. А какими бы плохими ни были люди сорок лет назад, сейчас, когда у них появился интернет, они стали настоящими монстрами.

Так что Андреа оставалось только предполагать. Дочь Эмили до сих пор живет в Лонгбилл-Бич или уже переехала? Она в разводе? Джаспер сказал, что у нее есть собственный ребенок, дочь-подросток, сущее наказание, но близка ли она со своими дедушкой и бабушкой? Ей рассказали правду о смерти Эмили? Чем она зарабатывает на жизнь? Как выглядит? Ей достались ледяные голубые глаза Ника Харпа, его острые скулы и подбородок с небольшой ямочкой или более круглое лицо матери в форме сердца?

Андреа невольно коснулась рукой собственного лица. Ей не достались патрицианские черты Лоры и Джаспера, хотя Джаспер, наверное, был прав, когда говорил, что что-то в Андреа напоминало ему Лору. Глаза Андреа были светло-карими, не голубыми. Ее лицо было узким, но не треугольным, с еле различимой ямочкой на подбородке, которая, как она полагала, досталась ей от отца. Ее нос был генетической загадкой – со вздернутым кончиком, как у Пятачка, нюхающего тюльпан.