Тяжесть сияния - Кирилл Григорьев Страница 30

Вот, гад, весело подумал Федор. А мне он, значит, по ушам ездил.

— Конечно, передам, — ответил Федор.

От разговора у Федора остался странный осадок. Какой-то недосказанности, что ли? Недоговоренности. Он посмотрел на гогочущих подростков и достал сигареты. Он их купил днем, сразу после морга.

Вот и бросил курить, подумал Федор, закуривая. А как старался-то! Два первых месяца вообще не жизнь была, а кромешный ад.

Что-то тут не так, подумал он, мысленно возвращаясь к разговору. Шеф темнит? Да нет, вроде. Тогда что? О парне убитом поговорили, об аварии, о каком-то выбросе. Что не так, а?

Мертвый парень, понял Федор. Вот, кто мне, не смотря ни на что, не дает покоя. Почему? В городе появляется убийца и тут же находят труп в парке. А парк где? Федор снова развернул карту. А, кстати, совсем рядом с местом, где убийца на Аглаеве разминалась. Но ведь не светится труп, Шершень сам проверял! Он нервно затянулся, ощущая, что истина где-то здесь, совсем рядом. Но ведь, не сходится, черт!

Федор достал телефон и набрал номер шефа.

— Николай Сергеич, — с места в карьер начал он. — А труп парня из лесопарка опознали?

— Да, — удивленно ответил шеф. — Некий Виктор Гезник, ученик десятого класса.

— А жил он где?

— Подожди-ка.

Пока Николай Сергеич рылся в бумагах, Федор терпеливо ждал. Правда, пришлось закурить вторую сигарету.

— Ты здесь еще? — возник в трубке голос шефа. — Диктую.

Федор едва не обжегся сигаретой. Этот адрес он прекрасно знал. Он все утро лазил по собачьей площадке во дворе дома Виктора Гезника. И на этой проклятой площадке его с час назад чуть не загрызла злобная афганская борзая.

2

Шершень появился во дворе дома после трех панических сообщений на пейджер с пометкой срочно. Взявший след Федор каждое сообщение отправил с десятикратным повтором, поэтому лицо у Никиты, когда он вылезал из машины, было хмурым и злым. На протяжении получаса у него на боку постоянно бренчало и вибрировало.

— Охренел совсем, что ли?! — немедленно заорал он. — Ты что, а?! День в команде, а уже вон чего себе позволяешь! Выгоню тебя обратно к твоему любимому шефу, узнаешь, козел! Ты понима…

— Замолчи! — рявкнул в отместку Федор. Шершень аж присел от акустического удара, а собаки с площадки неуверенно затявкали. Ирис только поморщился.

— Я нашел ее дом, — тихо сообщил Федор.

— Да ладно, — не поверил Никита.

— Точно тебе говорю. В этом доме парень найденный в парке жил. На пятом этаже. Либо она в его подъезде живет, либо где-то рядом.

— С чего это ты так решил? — оживился Шершень, потирая руки.

— Видел «Молчание ягнят»? Люди всегда пытаются завладеть тем, что лежит у них под носом, помнишь?

— Это ж классика сыска, — усмехнулся Ник. — И не нужны мне никакие твои «Молчания». Детектором проверял уже?

Федор прикусил язык. А вот об этой бесполезной штуковине он, на радостях, совершенно забыл.

— Ладно, — кивнул Шершень. — Ты тут посиди. Я быстро. И ты, — строго глянул он на голема.

— Присаживайся, — пригласил Ириса Федор. — Куда ездили-то?

— Место аварии смотреть, — отозвался после паузы голем.

— Это где машину зажало? — удивился Федор.

— Где много машин зажало.

— А там разве много машин было? — вновь удивился Федор. У него немедленно возникло ощущение, что пока он месил ботинками собачье дерьмо, в мире случилось нечто важное. — Вроде бы одна всего.

— Не знаю, — пожал плечами Ирис. Странно это у него получалось. Словно была только что голова, раз, и — нету. А через мгновение — опять на месте. — Шершень сказал: поехали — мы и поехали. И там много машин…. Ну, стояло.

Всезнающий Шершень появился через несколько минут. Лицо его светилось счастьем.

— Есть, — сообщил он, падая на лавку. — Точно. Датчик светится. Правда, слабо, видать остаточные явления. Осторожничает, Тень, побаивается. Только меня в подъезд не пустили. Тетка какая-то разоралась. Ходят, тут, мол, всякие, рекламой почтовые ящики заваливают. Я свинтить решил, от греха.

— Что дальше делаем?

— Ждем. Попозже я пройдусь еще по подъезду с детектором. Точно квартиру локализуем. А уж потом…

— Что потом?

— А потом подтянем кавалерию, — нервно хихикнул Никита. — И жахнем! Дай-ка и мне сигаретку, а?

Федор протянул ему пачку.

— Ты откуда об аварии узнал? — прямо спросил он.

Никита пощелкал зажигалкой и, наконец, прикурил.

— Сейчас же все узнают по телику, — пожал он плечами. — Мы с Ирисом домой пожрать заехали, а там — такое! Ну, мы, естественно, по — коням. Ирис даже впопыхах кастрюлю с последним супом опрокинул. Скажи, Ирис?

— Было дело, — согласился голем.

— И, кроме того, я не совсем понимаю, что ты называешь аварией, — продолжил он. — Это не авария, Федь. Это катастрофа. Двадцать две машины вместе с пассажирами всмятку — и это, по-твоему, авария?!

— Постой-ка, ты о чем?

— О том, что ты назвал аварией, — искренне удивился Шершень.

Федор ничего не понимал.

— Ну-ка, ну-ка, ну-ка! — вскричал возбужденно Шершень. Его аж подбросило на лавке. — Ты же не знаешь ничего!

Федор обиженно развел руками.

— Час назад, около «Орленка»! — продолжил Никита. — Там же локальный конец света случился! Там сейчас настоящее месиво! Двадцать две машины накрыло «Молотом ведьм»! Там до сих пор обломки разгребают! Там все МЧСовцы сейчас, вся «Скорая помощь» и, наверное, все менты! Ты, что ничего не знаешь?!

— Откуда? — расстроено развел руками Федор. — Я же тут был.

— Погоди-ка, — остановился вдруг Шершень. — А тогда какую аварию имел в виду ты?

1

Татьяна очнулась от боли в правой руке. Склонившиеся над ней лица были перемазаны в саже и сильно озабочены.

— Очнулась, — констатировало женское лицо без каких-либо эмоций.

— Девятнадцатая, — кивнуло лицо мужское и исчезло.

Женщина переместилась правее и в руке снова проснулась боль. Татьяна опустила голову. Ее рука была затянута жгутом, а женщина доставала из раскрытого металлического саквояжа одноразовый шприц.

— Секундочку, — мотнула рукой Татьяна и села, оглядываясь.

— Вам нельзя, — попыталась остановить ее женщина.

Везде насколько хватал глаз прямо на земле стояли носилки. На них лежали, корчились, стонали от боли окровавленные, обожженные, почерневшие люди. Чуть дальше висело облако дыма. Там что-то бухало, шипело, рвалось, оттуда выныривали люди с носилками и все новыми, новыми пострадавшими.