Близнецы-соперники - Роберт Ладлэм Страница 34

В неразберихе, к которой привело стремление Германии добиться максимальной производительности труда, вакансии открывались повсеместно. «Крупп» и «И. Г. Фарбен» отправляли за границу такое огромное количество специалистов, чтобы запустить предприятия и исследовательские лаборатории в завоеванных странах, что немецкие промышленники возроптали и стали посылать отчаянные жалобы в Берлин. Все это вылилось в неряшливую организацию и неумелое руководство и снижало эффективность работы немецких предприятий и контор.

В эту-то прорву и проникли французские, голландские, бельгийские, польские и немецкие подпольщики. Перехваченные директивы по найму рабочей силы переправлялись по тайным разведывательным каналам в Лондон и ложились на стол капитану Виктору Фонтину:

«Франкфурт, Германия. Субпоставщик „Мессершмитта“. Требуются три цеховых десятника»;

«Краков, Польша. Филиал автомобилестроительного завода „Аксель“. Требуются чертежники»;

«Антверпен, Бельгия. Железнодорожный грузовой узел. Управление грузоперевозок и расписания движения. Нехватка управляющих»;

«Мангейм, Германия. Государственная типография. Срочно требуются технические переводчики»;

«Турин, Италия. Туринский авиационный завод. Источник информации: партизаны. Нехватка инженеров-механиков»;

«Линц, Австрия. Берлин подозревает постоянную перевыплату жалованья работникам текстильной фабрики. Срочно требуется опытный бухгалтер»;

«Дижон, Франция. Юридическое управление вермахта. Оккупационным властям требуются юристы». (Как это похоже на французов, подумал Виктор. Страна оккупирована врагом, а галльский мозг озабочен юридическими мелочами.)

И так далее. Десятки «требуется», десятки возможностей, число которых возрастет по мере того, как немцы будут требовать дальнейшего роста производительности.

Вот работа, за которую придется взяться небольшой группе курсантов Лох-Торридона. Теперь это только вопрос точного назначения, и Фонтин лично займется всеми деталями. В портфеле он всегда носил небольшой кусочек клейкой ленты, которую можно было наложить на кожу. Лента намертво приклеивалась к телу, но легко снималась, смоченная раствором воды, сахара и лимонного сока.

На этом кусочке ленты располагались двадцать четыре крошечные соринки — микрофильмы. В каждом микрофильме — фотография и краткая характеристика агента. Все агенты будут использованы по назначению, так, как сочтет необходимым руководство антинацистского подполья. Для них найдут двадцать четыре вакансии — временные, разумеется, так как специалисты столь высокого класса могут понадобиться в ближайшие месяцы во многих местах.

Но прежде всего — о главном, а главным делом Фонтина была деловая поездка по Европе. Его должны сбросить на парашюте над Лотарингией недалеко от франко-швейцарской границы. Первая встреча произойдет в небольшом городке под названием Монбельяр, где он проведет несколько дней. Этот географический пункт имел стратегическое значение, потому что представлял собой самое удобное место для встреч со связниками подполья из Северной и Центральной Франции и Южной Германии.

Из Монбельяра он отправится на север, вверх по Рейну, в Висбаден, где проведет встречу с представителями антинацистских групп из Бремена, Гамбурга и Берлина. Из Висбадена по нелегальным маршрутам — в Прагу, а потом дальше на восток — в Варшаву. И везде ему предстоит составлять расписания, уточнять пароли и шифры, Добывать официальные бумаги для последующей переправки агентов в Лондон.

Из Варшавы он вернется в Лотарингию. И только тогда будет принято решение, отправлять ли его дальше на юг-в его родную Италию. Капитан Стоун был принципиально против. Агент, которого Фонтин знал под именем Эппл, ясно дал это понять. Все, что было связано с Италией, вызывало у Стоуна раздражение, которое, видимо, было продиктовано воспоминаниями о событиях на пирсе в Челле-Лигуре и тяжелом ранении в руку, полученном из-за наивности и предательства итальянцев. Стоун не видел смысла тратить силы на Италию, хватало других горячих точек. Нация никчемных людей сама себе злейший враг.

Фонтин добрался до Паддингтонского вокзала и стал ждать автобус на Кенсингтон. В Лондоне он открыл для себя автобусы, раньше он никогда не пользовался общественным транспортом" Открытие было сделано отчасти поневоле. Когда его подвозила служебная машина, рядом всегда оказывался другой пассажир, что предполагало беседу. В автобусе ничего подобного не требовалось.

Случалось, конечно, брать с работы домой секретные материалы, и тогда Алек Тиг не давал ему этой поблажки. Это было слишком опасно. Сегодня был как раз такой случай, но Фонтину удалось переубедить начальника: в машине ехали еще двое пассажиров, а он хотел поразмышлять в одиночестве. Это его последний вечер в Англии. Надо было рассказать Джейн.

— Бога ради, Алек! Мне предстоит проделать тысячи миль по вражеской территории. Если я умудрюсь потерять портфель, прикованный к моему запястью секретным замком, в лондонском автобусе, плохи наши дела!

И Тиг капитулировал, лично удостоверившись в прочности цепочки и замка с шифром.

Подъехал автобус. Фонтин вошел в салон и стал пробираться по проходу к переднему сиденью. Выбрав место у окна, он выглянул на улицу и мысленно перенесся в Лох-Торридон.

Итак, все готово. Идея операции себя полностью оправдала. Они могли разместить подготовленных людей на вакантных местах в системе управления производством. Теперь осталось лишь на практике осуществить а стратегический план. В поездке предстояло выполнить большую часть работы. Он найдет нужные места для нужных людей... а хаос и неразбериха не заставят себя ждать.

Виктор был готов отправляться. Не готов он был к другому. Настал момент, когда нужно было обо всем рассказать Джейн.

Вернувшись из Шотландии, Виктор поселился в ее кенсингтонской квартире. Она отвергла его предложение снять для них более роскошные апартаменты. И прошедшие недели стали счастливейшим временем в его жизни.

Но вот настал момент расставания, и уютной совместной жизни предстояло смениться страхом. Какая разница, что тысячи и тысячи людей проходят через такие же испытания, цифры не утешают.

На следующей остановке ему выходить. Июньские сумерки умыли деревья и очистили дома. Кенсингтон был объят покоем, эхо далекой войны сюда не доносилось. Он вышел из автобуса и двинулся по тихой улице, но вдруг его внимание привлекло нечто странное. За последние месяцы Виктор научился ничем не выдавать своей тревоги, поэтому он притворился, будто машет показавшемуся в окне дома знакомому. Остановившись, он прищурился, чтобы в слепящем свете заходящего солнца разглядеть небольшой «остин», припаркованный на противоположной стороне улицы, ярдах в пятидесяти от него. Серый. Он уже видел этот серый «остин». Ровно пять дней назад. Виктор это точно помнил. Они со Стоуном ехали в Челмсфорд переговорить с еврейкой, которая работала в Кракове в управлении социального обеспечения как раз накануне вторжения. По дороге остановились на бензозаправочной станции неподалеку от Брентвуда.