Ярость - Карин Слотер Страница 37

— Драгоценный мой, — сказал Бен, — давай не забывать, что здесь даже у стен есть уши.

Скорее, у этих столов. Джон не знал, правда это или нет, но все в тюрьме верили, что в комнате для посетителей полно «жучков» — некоторые вмонтированы под столами, другие вставлены в люминесцентные светильники над головой. Камеры видеонаблюдения были видны достаточно хорошо: они сканировали комнату из стороны в сторону, время от времени задерживаясь на отдельных подозрительных посетителях, чтобы увеличить изображение. Здесь не доверяли даже священникам.

Тихим голосом Джон рассказал Бену о телевизоре, о справке о кредитоспособности, о почте. Он рассказал ему также о человеке с зонтиком, умышленно не назвав его имени, потому что, кто его знает, насколько достоверны слухи.

Когда он закончил, Бен сказал:

— Понятно.

Джон откинулся назад.

— Что мне делать?

Бен плотно сжал пухлые губы и задумчиво приложил палец к черному ожогу на верхней.

— Это, любовь моя, вопрос непростой.

— Он напаривает меня на чем-то, — сказал Джон, а потом неуверенно добавил: — Верно?

— Да, конечно, — согласился Бен. — Другого объяснения быть не может. В принципе.

— Он использует меня для прикрытия.

— Он подставляет тебя, любовь моя.

Джон покачал головой и снова наклонился вперед.

— Но это лишено всякого смысла. Все началось еще шесть лет назад. А шесть лет назад я находился здесь. У меня железобетонное алиби.

— Верно, верно, — согласился Бен и снова приложил палец к верхней губе. — А он знал, что ты вышел?

Джон пожал плечами.

— Он мог это выяснить.

— Но он знал об этом? — спросил Бен. — Должен тебе сказать, дорогой мой, что даже для меня оказалось сюрпризом, что ты так убедительно говорил на совете по досрочному освобождению. Прямо-таки чудеса красноречия.

Джон кивнул. Он удивил этим даже самого себя.

— Давай рассуждать, опираясь на допущения типа «что, если», — предложил Бен. — Что, если твой друг решил, что ты заживо сгнил здесь, в нашем маленьком домике для засранцев?

— Допустим.

— Что, если он вдруг, к своему удивлению, обнаруживает, что наш малыш вышел на свободу?

— И что дальше?

— Что, если он почувствовал угрозу в твоем возвращении? — Бен подался вперед. — У него же, очевидно, что-то там крутится.

— Да, — согласился Джон.

— И ему не захочется, чтобы что-то помешало его небольшому левому дельцу, правильно?

— Правильно.

— Ну и что же он сделает?

Оба замолчали, пытаясь продумать этот следующий шаг.

— Я не знаю, — расстроенно признался Джон. — Мне необходимо его найти.

— Ты уже перепробовал все пути, лежавшие на поверхности?

— Да.

Он проверил телефонную книгу, но этого парня там не было. Он даже попытался воспользоваться компьютером в библиотеке, чувствуя себя полным идиотом, пока пробовал следовать письменным инструкциям по поводу поиска в Интернете. Ничего.

— Я должен выяснить, что он собирается делать, — сказал он.

Бен крутил в руках блок сигарет, ковыряя пальцем его край.

Джон понимал, что ему не терпелось поскорее закончить с этим.

— Я, конечно, мог бы воспользоваться своими связями из прошлой жизни, чтобы достать тебе действующий адрес этого парня.

— У тебя есть еще свои люди?

Джон был удивлен, что Бен признался в этом там, где их могли слышать. Во время судебного процесса над Беном были некие «источники, близкие к расследованию», утверждавшие, что он использовал внутренние каналы пересылки корреспонденции почтового ведомства, чтобы отправлять кое-что из своих сувениров кому-то из приятелей-фетишистов.

Бен расплылся в широкой улыбке.

— «Сквозь дождь, снег и слякоть»… [13]Но ты должен предоставить необходимую мне информацию.

Имя. Ему нужно имя. Джон огляделся по сторонам, открыл рот, но…

— Тс-с… — предупредительно прошипел Бен.

К ним подошел другой охранник и остановился прямо напротив их столика. Оба снова замолчали, и Джон уставился на свои руки, размышляя, насколько разумно было приехать сюда. Но с кем еще он мог бы поговорить? Впутывать в это дело Джойс он не хотел. Единственные люди, с которыми он был знаком, — осужденные преступники и шлюхи.

Охранник пошел дальше, и Джон нахмурился. Этот человек был Джону во многих отношениях как отец. Как это могло произойти? Как мог тот, в ком столько зла и ни малейших поползновений к раскаянию, как он мог оказаться его другом?

Просто Бен считал, что они с Джоном — два сапога пара, другого объяснения быть не могло.

— Вот что я тебе скажу… — начал Бен. — У меня есть машина.

— Что?

— Она стоит в доме моей матери. Я позвоню ей сегодня и скажу, что мой приятель на время ее позаимствует.

В таких вещах Бен был умнее его. Джон собирался двигаться шаг за шагом, не продумывая все до конца. Ну и что, если у него будет адрес этого парня? Не станет же он, в самом деле, следовать за ним на автобусе МАРТА.

— А она еще на ходу? — спросил Джон.

— Мама каждое воскресенье ездит на ней в церковь, но сейчас ее возит туда друг, мистер Пропсон, — сказал Бен. — Бьюла Карвер. Должен сказать, что в телефонной книге она одна такая. Она отдаст тебе ключи, но не говори ей, откуда ты меня знаешь.

— Ты сидишь в тюрьме уже почти тридцать лет. Неужели ты думаешь, что она сама не догадается?

— Я три года держал в холодильнике мужские соски и говорил ей, что это гомеопатическое средство от облысения. Что ты на это скажешь?

Джон вынужден был согласиться.

— О’кей. — Глаза Бена стрельнули куда-то через плечо Джона, и он заговорил скороговоркой, на время прекратив притворяться. — Ты должен проследить за ним, — сказал он. — Следуй за этим человеком и выясни, что он делает и куда ходит. У всего, что происходит, есть свои причины. У всего. — К ним направился следующий охранник, и Бен встал. — А теперь ступай, любовь моя, и еще раз спасибо за твой очаровательный подарок. — Он похлопал рукой по блоку сигарет.

Джон тоже поднялся.

— Бен…

— Иди, — настойчиво повторил тот и обнял его за плечи.

Охранники дружно двинулись в их сторону — физические контакты с посетителями были строго запрещены, — но Бен продолжал крепко держать его, уткнувшись губами куда-то под ухо Джону. Он хихикал, словно гиена, когда они отрывали его, но при этом не выпустил блок сигарет из рук.