Беги, если сможешь - Чеви Стивенс Страница 38

Я решила разобраться во всем утром и проснулась с ясной головой и твердой уверенностью: мне нужно вернуться в Шониган. Я плотно позавтракала, выпила немного кофе, чтобы не перегружать нервы, и отправилась в путь, чувствуя себя абсолютно спокойной и собранной. Я поговорю с офицером Филлипсом и навещу брата, если он будет дома. На мой звонок он не ответил. От нескольких вопросов вреда не будет. А если и эта поездка ничего не прояснит, я переверну страницу и буду жить дальше.

На этот раз у дома Стива Филлипса был припаркован синий грузовичок, хозяин которого переносил рыболовные снасти в гараж. Услышав шум моей машины, он обернулся. Я подошла к нему. Это был высокий, сутулый, седой мужчина. О его полицейском прошлом говорила короткая стрижка на военный манер и густые усы. На ветровке его была нашита эмблема королевской полиции. Пусть он и ушел на пенсию, но офицером от этого быть не перестал.

— Я могу вам чем-то помочь?

— Надеюсь. Меня зовут Надин Лавуа, я выросла в Шонигане.

— И?..

— Может быть, вы мне поможете. У меня есть несколько вопросов насчет мальчика, который погиб в горах в конце шестидесятых. Его звали Финн.

Он присел на бампер, словно его вдруг покинули силы.

— Помню этот случай. Такое не забывается. А почему вы спрашиваете?

— Я в то время жила в коммуне.

Он прищурился и оглядел меня.

— Что-то я вас не узнаю. А когда вы жили в Шонигане?

— Мне тогда было всего тринадцать. Мы жили там с матерью и братом, Робби Джегером. Он по-прежнему здесь живет, а я переехала.

Я надеялась, что он знает Робби, но если и так, он не подал виду.

— Так что вас интересует?

Пока я говорила, он закончил разгружать грузовик. Когда я рассказывала, как Аарон отвел меня к реке и что там произошло, он остановился. Я излагала только факты, без подробностей, но все равно это было нелегко. Подхватив переносной холодильник и удочки, он жестом велел мне продолжать. Лицо у него было сосредоточенное. Наконец я умолкла.

— Пойдемте в дом, — сказал он. — Становится холодно.

У него оказался чистый и опрятный дом, но было совершенно ясно, что здесь живет холостяк: коричневые кожаные стулья, кухня из нержавейки — все здесь словно излучало мужскую энергию. В гостиной он подбросил дров в камин и пригласил меня присесть. После холодной улицы было приятно оказаться в тепле. Пока он ворошил золу, я смотрела, как за окном густой туман спускается на темное озеро.

Покончив с камином, он сел напротив и, опершись локтями о колени, наклонился ко мне. Когда он заговорил, голос его звучал хрипло, почти сердито.

— Это я нашел тело мальчика. Родители все повторяли, что теперь он в лучшем мире. — Он помолчал мгновение, плотно сжав губы. — Со всеми ними было что-то не то. Особенно с Аароном. Мне казалось, что он имеет какое-то отношение к пропаже мальчика, но нам ничего не удалось доказать. Некоторые члены коммуны подтвердили его показания.

— А вы помните, кто именно?

Он откинулся на спинку кресла и поднял взгляд в потолок.

— Имен сейчас не вспомню. Один из свидетелей сказал, что видел, как какая-то женщина танцевала с мальчиком на руках, а потом ушла с ним куда-то. Но потом он сказал, что обкурился и все перепутал.

— Вы считаете, что кто-то велел ему взять свои слова обратно?

— Это возможно.

— А как его звали?

— Левий.

Я молилась, чтобы он не назвал имя Робби, но этот ответ меня тоже потряс.

Заметив мое выражение лица, он спросил:

— Вы что-то хотите добавить?

— Нет. — Я задумалась. — Я плохо помню то время, но Левий очень дружил с моим братом. Странно, что я этого не запомнила.

— Он сразу же отказался от своих слов.

— Вы считаете, они скрывали что-то насчет смерти Финна? Вы думаете… — Я откашлялась, чувствуя, как от внезапно нахлынувших чувств сдавило горло. — Вы думаете, что его убили?

— Нет, следов насилия не было. Он умер от переохлаждения. У его родителей был еще один ребенок — его забрали социальные службы. Я все думал, что с ним стало.

Мы помолчали, после чего он продолжил:

— Мы подозревали, что они выращивают марихуану, но не нашли никаких улик.

— Они и правда выращивали марихуану. Поэтому и не сразу заявили в полицию. Боялись, что вы будете обыскивать территорию.

Он покачал головой.

— Мы поняли, что они избавились от всего, но не нашли кострищ или чего-то в этом роде. Так до сих пор и не знаю, как им это удалось.

Я задумалась.

— Странно. Я тоже не знаю, что они сделали. Всех детей тогда отправили спать. Я переживала за Финна, все думала, как он там один. Аарон повторял, что наши позитивные мысли его вернут.

— Родители у него были идиоты, но хуже всего было то, что они слушали Аарона.

— Он был очень умелым манипулятором. Поэтому меня и беспокоит то, что происходит в центре. Могут быть и другие жертвы.

— Дела о сексуальном насилии всегда сложно расследовать — особенно если речь идет о таком известном человеке. Этот центр сейчас очень популярен. У них много спонсоров, и там крутятся большие деньги.

— Я понимаю.

Он пристально посмотрел мне в глаза, словно проверяя мою решимость. Я не отвела взгляда, но понимала, что он прав, и вновь спросила себя: как далеко я готова зайти?

— С тех пор как они переехали, я продолжаю за ними следить, — продолжал он. — В девяностые годы две сестры заявили, что он их домогался. Делом занимался мой коллега.

Значит, другие жертвы все же были. У меня перехватило дыхание при мысли о том, что Аарон мог сделать с другой девочкой под маской «духовной близости» — я слишком хорошо это представляла.

— А что произошло?

— Дело выглядело довольно основательным, у нас были шансы его арестовать, но в последний момент девушки испугались и пошли на попятную. Сейчас дело закрыто, но Марк всегда бесился из-за этого — ему Аарон жутко не нравился. Могу найти их фамилию.

— Как вы думаете, они согласятся со мной поговорить?

— Сложно сказать, но могу спросить. Они уже выросли. Если узнают, что были и другие жертвы, то могут передумать. В компании чувствуешь себя увереннее.

Я кивнула.

— Попробовать стоит.

Мне не хотелось слишком уж хвататься за эту надежду, но если сестры узнают обо мне, они могут захотеть вновь возбудить дело. Тогда полиции наконец-то удастся призвать Аарона к ответу.

Я не знала, следует ли рассказывать ему об Иве: опасалась, что он сочтет меня параноиком. Однако все же рискнула: