Происшествие - Линвуд Баркли Страница 39

Джоан с сочувствием похлопала меня по плечу и на секунду задержала руку.

— Шейле так повезло с тобой.

— Мне пора, — сказал я.

— Точно не хочешь пива? Пить в одиночку как-то неинтересно. Но если у тебя нет выбора… — Джоан рассмеялась.

— Что верно, то верно. — Я встал, взял инструменты и вышел из дома.

Почти всю ночь в субботу я пролежал без сна, размышляя о том, появится ли на следующий день Даррен Слокум и будет ли настаивать на разговоре с Келли. Я надеялся, что рассказал ему достаточно и у него не возникнет подобного желания. А еще я думал о телефонном звонке Энн, который случайно подслушала Келли, пытаясь понять, с кем она могла говорить и почему не хотела, чтобы муж узнал об этом. И зачем Даррен так стремился это выяснить.

Когда я не думал о Даррене, мои мысли возвращались к Дугу, и я задавался вопросом, стоит ли подарить ему несколько сотен баксов. Не то чтобы я действительно верил в его намерение натравить на меня налоговиков. Я был убежден, его угрозы нельзя воспринимать всерьез. Несмотря на некоторые разногласия, мы дружили уже очень долгое время. Я понимал, что эти деньги были ему в самом деле нужны. Но также осознавал, что если начну давать ему сверх зарплаты, это уже никогда не закончится. А у меня не так уж много средств, даже если брать в расчет спрятанную в тайнике заначку, чтобы решить финансовые проблемы Бетси и Дуга.

Я ерзал и ворочался на постели, размышляя о сгоревшем доме. Думал о том, покроет ли мои потери страховая компания. Волновался, наладится ли экономическая ситуация в стране и будет ли у «Гарбер констрактинг» работа в ближайшие пять месяцев.

Вспоминал я и о детях, которые называли Келли пьяницей и неудачницей.

А также о мужчине, предмете переживаний Джоан Мюллер, и об интересе, который она ко мне проявляла, — это оказалось так некстати. Однажды Шейла пошутила, что мне стоит остерегаться ее. Это случилось еще до того, как Эли погиб на буровой вышке.

— Я видела, как она на тебя смотрит, — сказала Шейла. — Так же, как я, — улыбнулась она, — много лет назад.

Ненадолго меня посетила мысль о Белинде Мортон. Что за странный вопрос она задала мне насчет конверта в сумке Шейлы?

Но больше всего я думал о Шейле.

— Почему? — спрашивал я, глядя в потолок и мучаясь от бессонницы. — Почему ты это сделала?

Я до сих пор на нее злился.

И мне ее отчаянно не хватало.

Когда в воскресенье, в начале седьмого вечера, Келли появилась на пороге нашего дома, я ожидал, что ее будут сопровождать Маркус и Фиона, но увидел только Маркуса.

— Где бабушка? — спросил я.

— Меня привез Маркус, — ответила Келли. Она никогда не называла второго мужа Фионы «дедушка» или «мой дедушка». Фиона этого не допустила бы. — И мы немного прогулялись вдвоем.

Маркус робко улыбнулся.

— Когда нас трое, девочки берут все в свои руки, поэтому я попросил Фиону позволить мне отвезти Келли.

— И она разрешила? — удивился я.

Маркус с победоносным видом кивнул.

— По правде говоря, думаю, она неважно себя чувствует.

— Чем это пахнет? — спросила Келли.

— Лазаньей.

— Ты купил лазанью?

— Я приготовил лазанью.

Взгляд Келли наполнился ужасом.

— А мы по дороге съели куриные палочки.

— Верно, — признался Маркус. — Глен, скажи, я могу попросить тебя уделить мне минутку?

— Конечно. Келли, почему бы тебе не подняться наверх и не разобрать свои вещи?

— Разве ты не помнишь, я не брала с собой вещей, когда уезжала.

— Тогда просто дуй отсюда.

Она обняла меня и убежала. Маркус прошел на кухню, выдвинул стул и уселся. Однако вид у него был несколько напряженный.

— Как у тебя дела? — поинтересовался он. — Я серьезно спрашиваю.

Я пожал плечами.

— Отец любил говорить: «Надо принимать жизнь такой, какая она есть».

— А знаешь, какая была любимая присказка у моего отца?

— Понятия не имею.

— «У этой леди классная задница». — Он рассмеялся и хлопнул ладонью по столу. — Правда, смешно?

— Простите, Маркус. Мне сейчас не до шуток.

— Знаю. Извини. Просто ты заставил меня вспомнить моего старика. Вот уж был настоящий сукин сын. — Маркус задумчиво улыбнулся. — И все же моя мама всегда умудрялась удерживать его в узде. Думаю, это потому, что в глубине души, независимо от впечатлений, которые производили на окружающих его поступки, он нас любил. — Улыбка исчезла с его лица. Теперь вид у Маркуса был немного потерянный.

Он замолчал, и тогда я спросил:

— Полагаю, вы что-то собирались обсудить?

— Да, верно.

— И не хотели делать это в присутствии Фионы?

Он кивнул.

— Это касается Фионы? — спросил я.

— Я волнуюсь за нее, — признался Маркус. — Она воспринимает все слишком болезненно. Конечно, она же потеряла дочь…

— К счастью, у нее есть я, которого можно обвинить во всех грехах. Это должно немного смягчить ее.

Маркус покачал головой.

— Она никогда не показывает этого в твоем присутствии, но мне кажется, она казнит себя не меньше. А может, и больше.

Я вытащил бутылку виски и два стакана. Налил каждому из нас по чуть-чуть и передал Маркусу стакан. Он тут же опрокинул его. Я последовал его примеру.

— Продолжайте, — сказал я.

— Она запирается в спальне и тихо там плачет. Однажды я услышал, как, всхлипывая, Фиона сказала, что это ее вина. Позже я спросил ее об этом, но она стала все отрицать. Думаю, она задает себе тот же вопрос, что и тебе, — почему не увидела тревожных знаков? Почему не заметила, что с Шейлой творится неладное?

— Мне она никогда не давала понять, будто готова разделить со мной чувство вины.

— Фиона — очень непростой человек. Я это хорошо знаю, Глен. Но под железной броней бьется человеческое сердце.

— Возможно, она вырвала его из чьей-то груди?

Маркус поморщился.

— Ну ладно. — Он покачал головой. — Есть и еще кое-что.

— Это касается Фионы?

— Фионы. — Он сделала паузу. — И Келли.

— Что?

— Есть два момента. Во-первых, идея Фионы насчет того, чтобы Келли жила с нами и ходила в школу в Дариене. Я не против, но…

— Этому не бывать. Не хочу, чтобы пять дней в неделю она проводила вдали от меня. Так не пойдет.

— Да, я согласен с тобой, но по другой причине.