Происшествие - Линвуд Баркли Страница 40

— Какой же?

— У Фионы проблемы с деньгами.

Я плеснул себе еще виски. Маркус протянул стакан, я налил и ему.

— Маркус, что произошло?

— Думаю, ты слышал про Карновского?

Инвестиционный гений с Уолл-стрит, который построил финансовую пирамиду. Многие потеряли миллионы долларов и теперь не могли вернуть ни цента.

— Я смотрю «Новости», — отозвался я.

— Фиона вложила в его компанию большие деньги.

— Сколько?

— Примерно восемьдесят процентов ее капитала.

Я удивленно приподнял брови.

— И как много у нее сгорело?

— Она не обсуждает со мной свои финансовые дела, но могу предположить, что около двух миллионов долларов.

— Черт побери! — пробормотал я.

— Да уж.

— И что она собирается делать?

— Даже если она обеднела на два миллиона, голод ей в любом случае не грозит. Однако Фионе придется немного ужаться. У нее остались кое-какие запасы, но она знает, что воспользоваться ими сможет только через несколько лет. А когда она завела речь о том, чтобы отдать Келли в школу… Глен, ты хоть представляешь, сколько это может стоить?

— Думаю, за семестр придется отдавать больше, чем я получаю за строительство одного дома.

— Вроде того. И раз ты не поддерживаешь эту идею, думаю, ты должен настоять на своем. В какой-то степени для нее это станет облегчением. Фиона сделала предложение, которое ей очень нравится, но если ты настоишь, ей придется подчиниться.

— Вы сказали про два момента.

— Да, вчера Фиона стала давить на Келли, пытаясь разузнать у нее, что случилось в гостях.

— Правда? Но зачем?

— Понятия не имею. Келли сильно расстроилась. Мне пришлось проявить настойчивость и потребовать от Фионы оставить девочку в покое. Она многое пережила, а Фиона лишь усугубляла ее состояние, учинив допрос.

— Зачем это ей?

Маркус помолчал, выпил вторую порцию виски и ответил:

— Ты же знаешь Фиону. Она всегда скрывает свои истинные намерения.

Келли спустилась вниз и не особенно расстроилась, узнав, что Маркус уехал не попрощавшись.

— Он был какой-то уставший, — поделилась со мной дочь. — Заявил, будто мы много говорили, а на самом деле толком ничего и не сказал.

— Возможно, его что-то мучает, — предположил я.

Вытащив лазанью из духовки, я поставил ее на плиту остывать. Келли посмотрела на нее, понюхала.

— Сверху должен быть соус, — заметила она.

— А я вместо этого посыпал лазанью сыром.

Келли достала вилку из ящика для столовых приборов и воткнула ее в середину лазаньи.

— А где ризотто? Там есть ризотто?

— Ризотто? — спросил я.

— И ты взял не ту форму! Лазанья будет не такая вкусная, если приготовить ее в неправильной посуде.

— Другой я не нашел. Слушай, ты будешь есть или нет?

— Я не голодная.

— А вот я попробую. — Я бросил себе на тарелку немного лазаньи и взял вилку. Келли села и стала наблюдать за мной, словно я ставил научный опыт.

— Кое-что случилось, и, боюсь, ты рассердишься, когда узнаешь, — сказала она.

— Что?

— Бабушка показал мне пару школ, куда я могу ходить. Но я видела их только со стороны. Сейчас выходные…

— Я не сержусь.

— Если я буду ходить в одну из этих школ, ты согласишься переехать к бабушке и Маркусу, чтобы быть со мной рядом? У меня там большая комната. Они могут поставить туда еще одну кровать. Но тебе не разрешат храпеть.

— Ты не будешь учиться в Дариене, — отрезал я. — Я посмотрю, может быть, у нас тут есть еще какая-нибудь школа, и попробую перевести тебя туда.

Келли задумалась.

— Значит, вчера здесь был папа Эмили?

— Да.

— Он хотел пригласить нас на похороны?

— Нет. И вообще так не бывает: на похороны не приглашают. Давай не будем об этом.

— Зачем же он приходил?

— Хотел узнать, все ли у тебя хорошо, ведь ты лучшая подруга Эмили.

Мои слова ее не успокоили — она по-прежнему казалась встревоженной.

— И больше ничего?

— В смысле?

— Он ничего не хотел вернуть?

Я внимательно посмотрел на нее:

— О чем ты?

Внезапно Келли заерзала на стуле.

— Не знаю.

— Келли, что ему необходимо вернуть?

— У меня и так были неприятности из-за того, что я пряталась в их комнате. Я не хочу новых.

— У тебя нет неприятностей.

— Но точно будут. — Она расплакалась.

— Келли, ты что-то взяла из спальни Слокумов?

— Я не хотела.

— Как это — не хотела, но взяла?

— Когда я сидела в шкафу, мне на ногу упала сумка, я нагнулась, чтобы подвинуть ее, а там внутри что-то звякнуло. Я достала это, но было слишком темно, чтобы разглядеть. Поэтому я спрятала ту штуку в карман.

— Келли, ради Бога…

— Я просто хотела узнать, что это такое. Когда Эмили нашла бы меня и открыла шкаф, я бы все рассмотрела. Но вместо Эмили появилась ее мама, и та штука осталась у меня в кармане, который раздулся, а я прикрыла его рукой, когда миссис Слокум заставила меня встать посреди комнаты.

Я устало прикрыл глаза.

— И что же там было? Украшения? Часы?

Она покачала головой.

— Этот предмет все еще у тебя, да?

— Я спрятала его в мешке для обуви. — Глаза Келли стали большими и влажными.

— Иди и принеси.

Она побежала в свою спальню и через минуту вернулась, держа в руках синий мешок для сменной обуви, на котором был нарисован парусник.

Келли отдала его мне. Чем бы эта вещь ни являлась, она оказалась тяжелее моих ожиданий. Прежде чем открыть мешок, я ощупал предмет через ткань и предположил, что Келли забрала из дома Слокумов пару браслетов.

Я засунул руку в мешок и вытащил то, что лежало внутри. Предмет был тяжелым, блестящим, с никелевым покрытием.

— Это наручники, — сообщила Келли.

— Да, — сказал я. — Вижу.

— Думаешь, мистер Слокум приходил за ними? — спросила Келли. — Он точно ни о чем таком не спрашивал?

— Абсолютно точно. — Я изучил наручники и заметил маленький ключ, прикрепленный куском скотча, после чего вернул Келли пустой обувной мешок. — Если они были в сумочке его жены, он мог и не знать про них.