Перекрестья - Фрэнсис Пол Вилсон Страница 4

— Он по-прежнему здесь, — сказала она.

— Где?

— В их нью-йоркском храме — на Лексингтон-авеню. Я знаю, я чувствую. — Она запустила в карман руку с опухшими суставами и извлекла фотографию. — Вот, — протянула она ему снимок. — Это он.

Джек увидел стройного черноволосого человека с напряженным взглядом. Темные глаза и чуть вздернутый нос говорили о его родстве с Марией. Он был примерно в возрасте Джека.

— Мне было всего девятнадцать, когда я родила его. Может, мы были слишком близки, когда он рос. Может, я слишком баловала его. Но после смерти Джорджа он был для меня всем на свете. Мы были неразлучны, пока он не отправился в колледж. Это чуть не разбило мне сердце. Но я понимала, что он должен вылететь из гнезда и начать собственную жизнь. Просто никогда не думала, что потеряю его из-за какой-то идиотской секты! — Последние слова прозвучали с крайним отвращением — словно их выплюнули.

— Значит, у него нет ни жены, ни детей. Мария покачала головой:

— Нет. Он всегда говорил, что бережет себя для настоящей женщины. Но думаю, никогда не найдет ее.

Или, может, он ищет подобие матери?

Мария посмотрела на него поверх ободка чашки:

— Но я хочу найти его, мистер... простите, я не расслышала вашу фамилию.

— Достаточно просто Джек. — Он вздохнул. Ну как растолковать ей? — Не знаю, думаю, за свои деньги вы можете нанять кого-то более подходящего.

— Кого? Назовите мне. Ах, не можете, да? Вам всего лишь надо пройти в этот храм дорменталистов и найти Джонни. Так ли это сложно? Храм расположен в единственном здании.

— Да, но организация-то всемирная. Он может быть где угодно. Например, в Замбии.

— Нет. Говорю вам, он в Нью-Йорке.

Джек сделал глоток горьковатого зеленого чая и подумал, откуда в ней такая уверенность.

— Почему бы не начать со звонка в нью-йоркский храм? И зададим вопрос, на месте ли он.

— Я уже пробовала. Они мне сказали, что не дают никакой информации относительно членов церкви... не стали ни отрицать, ни подтверждать членство Джонни. Мне нужен человек, который может войти внутрь и найти его. — Темные глаза уставились на Джека. — Если вы возьметесь, я заплачу вам авансом двадцать пять тысяч долларов.

Джек моргнул. Двадцать пять кусков...

— Это... это значительно больше моего обычного гонорара. Вы не обязаны...

— Деньги ничего не значат. Это мой недельный доход от ценных бумаг. Я готова удвоить, утроить сумму...

Джек вскинул руку:

— Нет-нет. Этого достаточно.

— У вас будут расходы, и, может быть, вам придется тратиться на вознаграждение тому, кто доставит какие-то сведения. Деньги меня не волнуют. Просто найдите... моего... сына!

Каждое из последних трех слов Мария сопровождала ударом трости в пол. Бенно, который лежал, вытянувшись, рядом с ней, вскочил и огляделся, готовый напасть на обидчика хозяйки.

— О'кей. — Джек видел боль в ее взгляде и настойчивую потребность. — Давайте предположим, что мне удастся проникнуть в храм, давайте предположим, что я найду вашего сына. Что дальше?

— Попросите его позвонить матери. А затем расскажете мне, как его нашли и в каком он состоянии.

— Это все?

Мария кивнула:

— Все. Я просто хочу знать, что он жив и здоров. Если он не захочет звонить мне, это разобьет мое сердце, но в конце концов я смогу спать по ночам.

Джек одним глотком покончил со своим чаем.

— Ну, это уже легче.

— Почему? Что, по-вашему, я могла потребовать от вас?

— Похитить его и промыть ему мозги.

Она закусила верхнюю губу.

— Но если и так?

— Тогда мы не договоримся. Если его не держат против воли, я не берусь его вытаскивать. Я убежден, что у каждого есть неоспоримое право делать глупости.

— А что, если его принудили?

— Тогда я сделаю все, что смогу, чтобы вытащить его. Если не получится, то вылезу из кожи вон и снабжу вас самыми убедительными данными для начала официального расследования.

— По крайней мере, честно. — Мария протянула ему руку. — Значит, договорились?

Джек осторожно пожал искривленные пальцы.

— Договорились.

— Прекрасно. Загляните в верхний ящик вон того бюро. Там найдете конверт и газетную вырезку. Возьмите и то и другое. Это ваше.

Джек сделал, что его просили. Вскрыв белый узкий конверт, он нащупал в нем купюры — все с Гровером Кливлендом.

— Я могу и не справиться...

— Все равно берите деньги. Я знаю, что вы приложите все силы.

Он посмотрел на вырезку из газеты. Статья двухнедельной давности на нескольких полосах. Имя автора статьи о дорментализме в «Лайт» — Джейми Грант.

«Лайт»... ну почему из всех газет Нью-Йорка снова «Лайт»? Несколько месяцев назад у него был не лучший опыт общения с одним из репортеров этой газеты. Воспоминания о прошедшем июне нахлынули на него... его сестра Кейт... и этот мальчишка-репортер... как его звали? Сэнди Палмер. Верно. Из-за него ему пришлось пережить несколько не самых приятных минут.

— Обязательно прочтите, — сказала Мария. — Поймете, что такое дорментализм.

Джек увидел заголовок «Дорментализм пли идиотизм?» и улыбнулся. Кем бы ни был Джейми Грант, он ему уже понравился.

Засунув конверт в карман, он взял статью.

— Сразу же принимаюсь за дело.

— Прекрасно. — Улыбка Марии увяла. — Но вы не подведете меня?

— Нет, если смогу помочь. Гарантировать могу лишь, что приложу все старания.

Женщина вздохнула:

— Догадываюсь, что ничего больше не могу и требовать. С чего вы начнете?

Джек показал на вырезку.

— Первым делом постараюсь узнать как можно больше об этом дорментализме. А потом, не исключено, стану новообращенным.

Вернувшись на улицу, Джек испытал искушение быстренько добраться до Джиа — она жила менее чем в десяти кварталах от Марии Роселли, — но визит отнял времени больше, чем предполагалось, и он уже опаздывал на встречу с другим клиентом.

В давние времена, задолго до его рождения, можно было воспользоваться надземкой на Второй авеню. Или на Третьей. Сейчас к его услугам на Сорок девятой был автобус, пересекавший весь город. Он вылез в Вестсайде, чтобы на метро добраться до Хулио.

Автобус был полупустой, и он смог найти свободное место. Развернув статью о дорментализме, Джек обратил внимание на рекламное объявление над соседними сиденьями. Он присмотрелся. Черт меня побери, если оно не о дорменталистской церкви. Он встал, чтобы изучить его.