Не доверяй мне секреты - Джулия Корбин Страница 43

Юан мчит меня к месту назначения, и по дороге я рассказываю ему об Анжелин.

– Ведет себя властно. Как королева какая-нибудь. И к Орле никакого сочувствия.

– Ну, у нас к ней тоже никакого сочувствия.

– Но она же мать! Можно было бы ожидать хотя бы капельку любви и понимания. Возьмем, например, аборт. Беременность она называет глупой ошибкой, а попытку Орлы покончить с собой – театральным фокусом.

– Многие женщины делают аборт. Но потом почему-то не выбрасываются из окна.

– Да, а вот Орла выбросилась! И чуть не покалечилась. А мужчина, отец ребенка? С него как с гуся вода.

– Послушай, Грейс, может, хватит оправдывать ее? – Он снижает скорость и внимательно смотрит на меня. – Орла для тебя – беда. Она расскажет Полу про смерть Розы, и твоя жизнь кончена. Ты сама это знаешь. Не пытайся ее понять, эта дорожка приведет тебя в ад. – Он говорит со мной резким тоном. – Она умеет так же ловко манипулировать людьми, как и ее мамаша. Лживая и коварная стерва. И ты это прекрасно знаешь.

– Знаю, знаю. – Меня удивляет его страстность, и я кладу руку ему на колено. – Такое чувство, будто ее мамаша…

Умолкаю и размышляю о собственных дочках, о том, что я готова горы свернуть, чтобы защитить их. Орла – реальная угроза их счастью. И никакого места для слабости у меня в душе не должно быть.

– Да-да, ты прав. Не должно быть к ней никакого сочувствия. Ни капельки.

Монастырь расположен неподалеку от английской границы, в стороне от длинной, прямой как стрела дороги, проходящий меж холмов, по обеим сторонам которой зеленеют рощицы хвойных деревьев. Мы видим знак «Монастырь Святого Августина Римско-католической церкви». Сворачиваем с трассы на узенькую однополосную дорогу, тряскую, с множеством выбоин и рытвин, и подъезжаем к стене из красного кирпича. Высота ее футов этак тридцать, посередине огромные деревянные ворота, по форме напоминающие пасть кита. Сбоку в них имеется небольшая дверца в рост человека, на которой висит дверной молоток. Юан стучит три раза, мы отходим на шаг назад и ждем.

Меньше чем через минуту слышим отчетливый звук отодвигаемого засова. Дверь растворяется, и в образовавшейся щели показывается улыбающееся лицо монахини. Маленького росточка, не больше пяти футов, с телом хрупким, как у ребенка. Так и кажется: подует ветер посильней, легко подхватит ее, раздувая черную юбку, и унесет в небеса.

– Простите за беспокойство. Меня зовут Грейс, а это Юан. Нам нужно поговорить с Орлой Фурнье. Срочно, – говорю я.

– Фурнье? – переспрашивает она и поджимает губы.

– Картрайт, – поправляет Юан и смотрит на меня. – Сейчас она носит девичью фамилию.

Монахиня кивает:

– Вы ее друзья, милая, или как?

– Не совсем друзья, но нам очень нужно поговорить с ней. По важному делу.

– Ну что ж… Орла попросила у нас убежища, а при таких обстоятельствах мы…

– Это очень срочно. Дело касается ее семьи, – говорит Юан, выходя вперед, и как бы невзначай ставит ногу между дверью и порогом. – Мы не можем уехать, не поговорив с ней.

Монашка продолжает все так же улыбаться:

– Вы тот самый молодой человек, с которым я говорила по телефону?

– Да, верно, – подтверждает Юан. – Простите, конечно, что мы явились, не договорившись заранее, но у нас уже не было времени.

– В пятницу Орла покинет нас. Может быть, ваше дело подождет до пятницы?

– Боюсь, что не подождет, – возражает Юан. – Время поджимает.

– В таком случае вам надо пройти внутрь.

Монахиня открывает дверь шире. Петли немилосердно скрипят, пока створка не останавливается, упершись в заднюю сторону ворот.

– Меня зовут сестра Бернадетта. – Она поочередно протягивает нам руку; рукопожатие ее довольно крепко. – Добро пожаловать в наш монастырь.

Мы входим на мощенный камнем двор, посреди которого устроена квадратная площадка, заросшая травкой и по периметру обсаженная розами. Трава аккуратно подстрижена.

– Минуточку, только запру калитку, – говорит сестра Бернадетта и ловкими движениями маленьких ручек загоняет тяжелый железный засов на место. – Осторожность никогда не повредит.

Прямо ко мне направляется неизвестно откуда взявшийся черно-белый кот, трется о мои ноги, обвивая хвостом лодыжки. Потом жалобно мяукает, садится рядом и, подняв мордочку, умильно на меня смотрит. Наклоняюсь, чтобы погладить, и он громко мурлычет, закатывая глаза от удовольствия.

– Вижу, наш Пузырь уже успел с вами подружиться, – замечает сестра Бернадетта. – Уж столько у нас развелось этих котов! А мышей ни один не ловит.

Она отводит в сторону длинную юбку, и мы видим прячущегося в ее складках серенького котеночка. Она подхватывает его и прижимает к груди, у самой шеи.

– Ну что с ними поделаешь… Не станешь же топить, верно?

Я озираюсь и вижу еще пять кошек, аккуратными клубочками свернувшихся на травке, пригревшихся под солнечными лучами.

– Ого, да у вас тут действительно полный набор.

– Когда в последний раз пересчитывали, набралось тридцать шесть. – Монахиня на секунду хмурится. – Надо бы их пристроить в хорошие руки, конечно, – озабоченно продолжает она, но тут же спохватывается: – Пойдемте же, мои дорогие.

Мы огибаем заросший травкой скверик с кошками и проходим в открытую арку здания, расположенного напротив, по диагонали. Пузырь бежит по вымощенному плитами проходу впереди. Легко ступая бесшумными лапками, он останавливается у двери и ждет, когда мы догоним. Нас проводят в квадратное помещение с тремя высокими окнами, выходящими на юг. Уже почти полдень, и видно, как в ярких лучах солнца летают пылинки. Помещение обставлено скромно, но уютно. Два видавших виды дивана, один против другого, и между ними, в сторонке, под окнами, прочный низенький столик из дуба. На нем лежит несколько книжек, довольно потрепанных временем и частым пользованием.

– Сестра Филомена все грозится купить новую мебель, но мне кажется, и так хорошо.

– Вполне уютно, – поддакивает Юан, гладя спинку дивана.

Пузырь прыгает на диван рядом с его рукой и ждет, когда погладят и его спинку.

– Здесь у вас хорошо и кошке, и человеку, – добавляет Юан.

– Именно! Могли бы обойтись малым, кое-где подправить… ведь мы здесь для того, чтоб молиться Господу. Пусть другие заботятся о модных интерьерах.

Мы с Юаном улыбаемся. Я ощущаю такое напряжение, что кажется, кожа на лице сейчас потрескается.

– Пойду поищу Орлу. В этот час она, скорей всего, помогает на маслобойне.

– Минутку, сестра, пока вы не ушли, – говорю я, касаясь ее рукава. – Я вот о чем думаю… Как считаете, Орла останется здесь навсегда?

– Хотите сказать, как послушница?