Хороший отец - Ной Хоули Страница 47

На вопрос об имени субъект заявил, что «так казалось правильно». На вопрос о происхождении имени субъект ответил: «Точно не помню. Я сидел в библиотеке, просто так, понимаете, черкал у себя в блокноте и поставил три эти слова рядом. А потом взглянул на них, и что-то щелкнуло».

Субъект не считает, что сами по себе эти слова могут иметь подспудное значение. Он утверждает: «Я его не искал – новое имя. Оно будто само нашло меня, и я его принял».

После тщательного обследования данный эксперт не считает, что личность, известная как Картер Аллен Кэш, – иная, чем личность, известная как Дэниел Аллен. Признаков диссоциации личности, обычно называемой диссоциативным расстройством идентичности, нет. По-видимому, смена имени связана с желанием субъекта избавиться от имени и личности, навязанных ему родителями, выбрав новую личность самостоятельно. На вопрос, чем Картер Аллен Кэш отличается от Дэниела Аллена, субъект ответил: «Трудно сказать. (Долгая пауза.) Это касается выбора. Я не выбирал быть им, Дэнни. Это вроде как детское имя. Так называют ребенка. А я был уже не ребенок. Но иногда, думается, быть взрослым – значит овладеть собой, расстаться со своим прошлым. Сказать: «Я не тот человек, я новый человек». Вот чем, пожалуй, было для меня это имя. Способом стать взрослым».

Интересно отметить, что, когда эксперт первым представился субъекту и спросил, как к нему обращаться, субъект предпочел, чтобы его называли Дэниелом. Позже на вопрос об этом он ответил: «Да, теперь это выглядит глуповато, понимаете. У меня было время поразмыслить, и я больше не думаю, что мы можем изменить себя. На самом деле – нет. Так что, знаете, я могу называть себя Картером, Маэстро или хоть Сэмом, но это только маски, понимаете? Ну не маски – наигрыш. А я этого всегда терпеть не мог – наигрыша, вроде как девочки в старших классах начинали подделываться под британский выговор. Но не знаю, в дороге, понимаете ли, это казалось правильным – сменить имя. Думать о себе по-другому».

Эксперт задал субъекту вопрос, думал ли он когда-нибудь о самоубийстве и совершал ли такие попытки. Субъект утверждает, что зимой 20.. года в Монтане он «потерял волю к жизни». По его словам, это был глубочайший спад, и он не меньше двух раз думал убить себя, но не делал серьезных попыток. На вопрос, что вытянуло его из этого состояния, он сказал: «Точно не знаю. Там было очень темно. Иногда казалось, что я никогда не увижу солнца. И холод – понимаете, он так и пробирает. Он в самом деле может сбить с ног». На вопрос, почему он просто не покинул те места и не уехал на юг, субъект помолчал, будто эта мысль не приходила ему в голову.

«Не знаю, – сказал он. – Мне казалось, я не могу уехать, пока не пришло время».

На вопрос, как это понимать, субъект ответил: «Мне казалось, это тоже часть путешествия. Что мне наверняка предназначено пройти через эту… грусть. Что, если я выдержу, мне это как-то поможет, не знаю… разобраться, что мне надо делать (выделено)».

После этого эксперт спросил, разобрался ли он, что ему надо делать. Субъект, кивнув, заявил: «Очевидно, да». На вопрос, что для него значат слова «надо делать» и почему он сказал так, а не «что я хочу делать», субъект заявил, что, по его убеждению, все, что случается в жизни, «должно случиться». Он добавил, что, хотя его путь может показаться случайным, «оглядываясь назад, я вижу, как все шло к тому, что случилось. Что я сделал».

Эксперт спросил, чувствует ли субъект, что все это случалось с ним, а не было его выбором. Субъект ответил: «Нет, я считаю, что делал выбор, но в то же время так было суждено. Это понятно? Как бы выбирал я, но других хороших вариантов не было».

На вопрос, считает ли он, что для человека приемлемо убивать, субъект ответил: «Мы не для того живем на земле, чтобы поступать правильно. Чтобы было добро, должно быть зло, и это зло должно откуда-то взяться. Я в последнее время размышлял об Иуде, как он предал Христа, а Христос его простил. Тут интересно, что оба, Христос и Иуда, делали то, что должны были сделать. Можно доказать, что без Иуды не было бы Иисуса. Без тьмы нет света, так? Думаю, именно это имеют в виду, когда говорят, что у Бога есть план. Может быть, то, что я сделал, подвигнет других к добрым поступкам. Может быть, я дал им толчок. А может быть, я просто ищу оправданий. Но иногда я думаю: понимаете, Гитлер был чудовищем, но, будучи чудовищем, он дал миру шанс сделать невероятно много добра. Которого иначе могло бы и не быть. Без Гитлера не было бы Израиля, так? Не то чтобы я был Гитлером. Нет, я сам не знаю, я хотел бы, чтобы этого не случилось, чтобы я этого не делал».

На вопрос почему, он, по его мнению, убил сенатора Сигрэма, субъект молчал больше минуты. Он сказал: «Когда Чарльз Уитмен убил столько народа в Техасе, оказалось, что у него была опухоль мозга. Зная об этом, его можно даже пожалеть. Эта опухоль заставила его так поступать. А потом вы думаете: может, это просто отговорка. Может, опухоль не имела к этому отношения. Может, это было совпадение. Я мог бы много наговорить о том, что папа меня не любил, или о том, как девушка разбила мне сердце, но на самом деле я понятия не имею, почему это сделал. В тот момент мне это казалось правильным».

Прил. 1. Считаю интересным связь с именем бывшего президента Джимми Картера (которого, как известно, выслеживал Джон Хинкли до покушения на Рональда Рейгана). В фамилии Кэш можно усмотреть также ссылку на певца в стиле кантри Джонни Кэша, известного на протяжении карьеры как «Человек в черном», считавшегося мятежником и аутсайдером. Также возможно, что имя Кэш [2] связано с деньгами и что в сочетании с именем политического убийцы, ассоциацией с американским президентом и деньгами выражается циничное отношение к американской политике.

Он три недели каждый день ходил в библиотеку, бродил между полками и дожидался допуска к компьютеру вместе с вонючими бездомными. Ему нравилось водить рукой по корешкам книг, перебирать округлые хребты на полках, как велосипедные спицы. Особым удовольствием было найти свободное место в углу и почувствовать себя зверьком, мирно устроившимся в гнезде. Он был девятнадцатилетним сыном человеческим, бежавшим из Вассара. Мальчиком, пожертвовавшим образованием ради дороги. Теперь, в холмах Техаса, ему суждено было составить для себя собственную программу, отдельный курс по молодым людям с оружием. Уитмен, Освальд, Хинкли. Он будет по утрам работать на сенатора Сигрэма, раздавать листовки на бульваре Гваделупы или регистрировать избирателей на бульваре МКЛ, а потом уходить в центральную библиотеку мимо лавочек на территории кампуса. Девушка тоже в этом участвовала, влекла его сюда. Натали, библиотекарь. С веснушками на носу и пухлыми губами. 14 сентября он наконец отважился с ней заговорить. В четверть четвертого подошел к стойке и спросил, как пройти в туалет. Он, конечно, знал дорогу, но, остановившись у справочной, увидев ее длинные каштановые волосы и сходящиеся брови, ничего умнее не сумел придумать. На ней в тот день было голубое платье, придавшее глазам ледяной блеск. Натали улыбнулась и показала. Дэниел пробубнил «спасибо» и пошел в направлении, указанном ее пальцем, хотя мог бы остаться. Каждый день на западе был как шаг от себя.