Строгая изоляция - Шон Блэк Страница 49

— Похоже, у тебя будет вечеринка, — заметил Лок.

Марита крикнула что-то еще на чеченском. Что бы она ни сказала, Лок услышал, как рассмеялся мужчина.

— Что ты сейчас сказала?

— Я сказала ему, что мы еще умоемся в крови наших похитителей.

— Неудивительно, что чеченские комики у нас непопулярны. Лучше спроси у него, сколько здесь еще ваших?

Она крикнула что-то еще, и мужчина заорал в ответ.

— Десять. Может, больше.

— Что сейчас происходит?

Марита прижалась лицом к панели замка в нижней части двери. Лок схватил ее за плечо и оттащил назад. Она резко обернулась на него.

— Слишком близко, они могут выдать тебе хорошую дозу газа, — предупредил он.

Еще один обмен криками.

— Время кормежки, — сказала Марита Локу.

И верно, через несколько минут маленькая дверца открылась, и внутрь просунули лоток — металлический, так что его трудно превратить в оружие. Отсеки лотка были заполнены тем, что Лок счел стандартным тюремным пайком. Два ломтя хлеба. Апельсиновый сок. Какое-то тушеное мясо с рисом. Квадратик дешевого шоколада. И банан. Неплохо. Лучше, чем кормежка большинства авиакомпаний, которыми он летал.

Он взял один ломоть хлеба и протянул второй Марите. Она поморщилась и оттолкнула хлеб:

— Ешь первым.

Дело, однозначно, не в гостеприимстве.

— Ты не голодна?

— Я не знаю, что в этой еде.

— И проверишь на мне, нет ли там крысиного яда?

— Точно, — ответила она.

Лок положил хлеб обратно в лоток.

— Ты о таком даже не задумываешься, — насмешливо заметила Марита.

Она была права. Локу это и в голову не пришло.

Марита взяла ломоть хлеба с лотка, оторвала кусок и протянула Локу.

— Они притащили меня сюда не для того, чтобы травить. Но внутри может быть снотворное.

— Тогда почему ты все еще хочешь, чтобы я попробовал?

— Увидишь.

Лок взял кусочек и покатал его во рту. Пожевал немного. Сладковатый. Он проглотил. Запил крошечным глотком сока. Странноватый вкус. Лок вылил оставшийся сок в одну из секций лотка. На дне был осадок. Райан покрутил пальцем, размешивая жидкость.

— Могли бы, по крайней мере, раскошелиться на «Рогипнол». [30]Он хотя бы растворяется.

Он сел на пол и прислонился затылком к холодной бетонной стене.

— Ну ладно, так что же такая симпатичная барышня, как ты, делает в этом месте? — спросил ее Лок. Этот вопрос должен был подтолкнуть разговор, а заодно отвлечь его от наползающего ощущения бессилия.

— Тебе это неинтересно.

— А вот тут ты ошибаешься. Я хочу сказать, вряд ли ты с рождения была жестокой сучкой, которой нравится зверски убивать ни в чем не повинных людей.

— Хочешь знать, почему я отрезала голову Ане Версокович?

Лок пожал плечами.

— Я сделала это… потому что она была там.

Локу хотелось спать, скорее от всех событий последней недели и свежего адреналинового шторма, нежели от крошечного глотка сока, что бы туда ни добавили.

— И все? И этого было достаточно, чтобы оттяпать голову прима-балерине Большого театра?

— Русские дали мне этот повод.

— Чем?

— Тем, что они со мной сделали. Хочешь, чтобы я тебе рассказала?

Лок поудобнее устроился у стены и закрыл глаза.

— Конечно.

— Ты знаешь о моем погибшем муже?

— Я слышал о нем.

— Когда они пришли, я купала детей. Сыну было четыре, дочери — три. Командир русских не смог найти моего мужа и оставил с нами в комнате двух солдат. Он не хотел, чтобы кто-нибудь потом сказал, что он там был.

С мрачной предсказуемостью Марита продолжала. Лок не открывал глаз. Он сомневался, что захочет увидеть ее глаза, когда она закончит свой рассказ.

— Пока один солдат насиловал меня, второй держал нож у горла ребенка. Он заставлял детей смотреть. Когда первый закончил, за меня принялся второй. Потом они связали мне руки и заставили смотреть меня. Вначале они убили моего сына. Потом — его сестру. А потом отвели меня вниз, чтобы поговорить с командиром. Мой муж убивал русских, но что им сделала я? И я спросила его: «Почему ты это сделал?» Он ответил: «Потому, что ты была здесь».

Лок открыл глаза. Лицо Мариты было безжизненным. Пустым. Только глаза выдавали ее чувства. Его голос чуть дрогнул:

— И что было дальше?

— Они оставили меня, но я пошла за ними.

— Ты убила их?

— Всех.

— Так где же конец?

— Его нет.

— Знаешь, на этот раз нам не выбраться.

— Выход есть всегда, — ответила Марита, глядя в пустоту.

— Всегда?

— Смерть — это выход.

— Верно, но чего я не понимаю, так это как тебе одной всегда удавалось исчезнуть.

— Это просто. Чем сильнее они следят, тем меньше видят.

Новые загадки.

— И что это должно значить?

— Когда они смотрят вверх, я иду понизу. Когда они смотрят вниз, я пойду поверху.

— А теперь то же самое, но по-английски.

Легкая улыбка.

— Ты поймешь.

— Почему мы не можем просто закатить туда гранату, подорвать там все, и пусть потом Господь разбирается, какие куски от кого?

— Потому что для фазы один нужно не менее двенадцати подопытных! — набросился на него Стаффорд.

— Ну, так найдем кого-нибудь другого, — возразил Бранд.

— И как, полковник, вы собираетесь этим заняться? Через Интернет? — Стаффорд ткнул пальцем в мертвый экран. — Пустите меня туда. Я поговорю с ними.

Бранд фыркнул.

— Она не говорит по-английски, а Лок не настолько туп, чтобы выйти, пока мы за ним наблюдаем. И у нас нет времени брать их измором.

— Тогда отыщем другой способ.

Стаффорд вышел из центра наблюдения. Бранд пожал плечами.

— Жду не дождусь.

— Возьми с собой оружие, — бросил Стаффорд через плечо и пошел вперед.

— Огнестрельное оружие запрещено проносить в жилой корпус, — напомнил ему Бранд, прихватив свой «Глок» и последовав за Стаффордом в коридор.