Близнецы-соперники - Роберт Ладлэм Страница 51

Потом пересмотрел их еще раз — медленнее, чтобы не пропустить нужную.

Папки не было. Досье Виктора Фонтина исчезло.

Тиг задвинул ящик и выпрямился. Он посмотрел на Летэма, который, встав на колени перед сейфом, выдвинул самый нижний ящик и читал досье. Он смотрел в раскрытую папку в полнейшем изумлении.

— Я просил вас достать, а не читать досье! — холодно сказал бригадный генерал.

— Да тут нечего читать! — тихо ответил Летэм и показал Тигу единственный листок бумаги, оказавшийся в папке. — Кроме вот этого... Что вы наделали, гады?

Это была фотокопия. Лист был окаймлен черной полоской, внизу оставалось место для двух подписей. Оба знали, что это такое.

Приказ о ликвидации. Официальное разрешение на убийство.

— Кто подлежит уничтожению? — деревянным голосом спросил Тиг, не сходя с места.

— Витторио Фонтини-Кристи.

— Кто дал санкцию?

— Печать Форин Офис. Подпись Бревурта.

— Кто еще? Должно быть две подписи.

— Премьер-министр.

— И исполнитель — капитан Стоун... Летэм кивнул, хотя Тиг вовсе и не спрашивал. Тиг глубоко вздохнул и на мгновение закрыл глаза. Затем открыл и сказал:

— Вы хорошо знаете Стоуна. Его методы.

— Я проработал с ним одиннадцать месяцев. Мы были как родные братья.

— Братья? Тогда хочу вам напомнить, мистер Летэм, что, невзирая на ваше увольнение, на вас еще распространяется закон о неразглашении государственной тайны.

Тиг разговаривал по телефону: четкие фразы, язвительный тон.

— С самого начала он был ваш человек! С того самого дня, когда мы направили его в Лох-Торридон. Все его допросы, все эти бесконечные вопросы, даже то, что в наших досье появилась фамилия Любока, все это ловушки! Вам докладывали о каждом шаге Фонтина!

— Я не стану извиняться, — говорил Энтони Бревурт на другом конце провода. — По причинам, вам хорошо известным. Операция «Салоники» была и остается приоритетным интересом Форин Офис.

— Я требую объяснений по поводу этого приказа на ликвидацию! На это не было получено санкции обычным порядком, не сообщалось в рапортах...

— И не должно было! — прервал его Бревурт. — Этот приказ был нашим прикрытием. Вы можете полагаться на собственное бессмертие, генерал, а мы не можем. Даже если оставить в стороне бомбежки, вы же основной разработчик всех секретных операций, а посему — постоянная мишень для наших врагов. В случае вашей гибели этот приказ позволял Стоуну немедленно выяснить местонахождение Фонтини-Кристи.

— Это Стоун вас в этом убедил?

Посол долго молчал, прежде чем ответить.

— Да. Несколько лет назад.

— Не говорил ли вам Стоун также, что он ненавидит Фонтина?

— Ему не нравилось, как он работает. И не ему одному.

— Я сказал: ненавидит! Ненависть на грани патологии.

— Если вам это было известно, что же вы его не перевели в другое место?

— Потому что, черт побери, он держал эту ненависть при себе. Пока у него были на то причины. Но теперь их нет.

—Не понимаю...

— Какой же вы глупец, Бревурт! Стоун оставил нам фотокопию — оригинал у него. Вы теперь ничего не сможете сделать — и он хотел, чтобы вы это знали.

— О чем вы?

— У него в кармане лежит официальное разрешение на убийство Фонтина. Теперь бессмысленно пытаться отозвать документ. И два года назад было бы бессмысленно! У него ордер на убийство. Он профессионал. И он собирается выполнить задание и спрятать документ так, что вы его не найдете. Чем может английское правительство... чем сможете вы, или министр иностранных дел, или сам Черчилль оправдать теперь это убийство? Хоть кто-нибудь из вас сможет хотя бы прокомментировать его, когда оно состоится?

Бревурт ответил поспешно:

— Это был просто запасной вариант. И ничего больше.

— О да, замечательный вариант, — согласился Тиг. — Достаточно необычный, чтобы быстренько протащить его, по всем инстанциям. Настолько необычный, что с легкостью преодолел все бюрократические препоны. Я прямо-таки слышу, как Стоун красноречиво излагает вам свои доводы!

— Стоуна нужно найти. Его нужно остановить. -. Было слышно, как тяжело дышит Бревурт.

— По крайней мере, мы достигли согласия хотя бы в одном пункте, — устало сказал бригадный генерал.

— Что вы собираетесь теперь делать?

— Прежде всего рассказать Фонтину.

— Это разумно?

— Это честно.

— Вы должны постоянно держать нас в курсе. Если понадобится, ежечасно.

Тиг рассеянно взглянул на настенные часы. Девять сорок пять. В окно уже заглядывала луна, теперь ее не заслоняли шторы.

— Я не уверен, что это возможно.

—Что-о?

— Вас беспокоит ларец, вывезенный из Греции пять лет назад. Меня же беспокоит судьба Виктора Фонтина и его семьи.

— А вам никогда не приходило в голову, — медленно выговорил Бревурт, — что то и другое взаимосвязано?

— Ваше замечание принято к сведению. — Тиг положил трубку и откинулся на спинку стула. Теперь надо дозвониться до Фонтина. Предупредить его.

В дверь постучали.

— Войдите!

Сначала вошел Херольд Летэм, за ним один из лучших следователей МИ-6, бывший судебный эксперт Скотленд-Ярда. Он держал в руке коричневую папку-скоросшиватель.

Еще несколько недель назад Пеар никогда бы не вошел в кабинет бригадного генерала Тига, не затушив сигареты. Теперь он держал сигарету в зубах, это было для него важно. И все же, подумал Тиг, враждебности в нем несколько поубавилось. Прежде всего Пеар был профессионалом. Штатская жизнь этого не изменит.

— Вы что-нибудь нашли? — спросил Тиг.

— Крохи! — сказал Летэм. — Может быть, они помогут расследованию, а может, и нет. Ваш человек отлично работает. Он сумеет найти иголку в стоге сена.

— Летэм прекрасно меня направлял, — ответил следователь. — Он хорошо знаком с характером объекта.

— Что у нас есть?

— В кабинете у него все чисто. Ничего, кроме рабочих досье, предназначенных на уничтожение, ничего подозрительного... Но в квартире кое-что нашлось. Он аккуратист. Расположение вешалок в платяном шкафу, одежда в комоде, туалетные принадлежности... все указывает на то, что Стоун давно готовился к исчезновению.

— Понятно. А что за крохи?

Ответил Пеар. Профессионал в его душе нетерпеливо требовал признания своих заслуг.

— У Стоуна была мерзкая привычка. Он любил, лежа в постели, делать пометки. Записывал какие-то слова, цифры, имена. В общем, рисовал всякие каракули. Но перед сном все рвал и сжигал. Мы нашли стопку писчей бумаги на тумбочке. Листки, конечно, чистые, но этот парень знал, что надо делать.