Убийцу скрывает тень - Мэттью Скотт Хансен Страница 53

Он допил сок и швырнул бутылочку в корзину для мусора.

— Возможно, вас шокирует мое осторожничанье, — продолжал Фрейзер. — Но у меня имеется печальный опыт общения с недобросовестными невежами-журналистами. Они так перекручивают мои слова и такие высказывания вкладывают мне в рот, что перед коллегами неловко. У нас с вами сейчас беседа сугубо доверительная — так сказать, не для протокола. Заранее предупреждаю: все сказанное мной только для ваших ушей — и я не побегу к вашему начальству доказывать, что вы не сумасшедший. Если вам нужен отчаянный эксперт, который не боится сунуть голову в петлю, могу рекомендовать очень компетентного и уважаемого человека в штате Айдахо, тоже профессора. Что до меня, то я, повторяю, буду говорить только для ваших ушей. Если вздумаете ссылаться на меня — я вас никогда не видел и с вами никогда не разговаривал. Словом, я не против помочь следствию — но только поспособствовав, так сказать, вашему личному просвещению. Ни в коем случае не надейтесь, что я решу ваши проблемы. Итак, вы согласны на то, что данный разговор останется между нами?

— Ладно, будь по-вашему.

— Прекрасно. Тогда побеседуем о том, кто оставил этот гигантский след. Это исключительно крупный гоминид, некаталогизированный наукой. Он похож на современного человека — однако не человек. Он похож на человекообразную обезьяну, но таковой не является. Только профан может назвать его особо крупной обезьяной.

— Стало быть — недостающее звено? — сказал Мак.

— Это сомнительный термин, который треплют в бульварной прессе. Ученые давно отказались от него. По своей глубинной сути это абсурдное словосочетание — «недостающее звено». Звено или есть, или его нет. Или все звенья на месте — или не существует никакой цепи! Итак, гоминиды, о которых мы говорим, такие же двуногие прямоходящие существа, как и мы. Но их эволюция с определенного момента пошла независимым путем — отдельным и от нас, и от человекообразных обезьян.

— Получается, что эти гоминиды…

— …наши как бы двоюродные братья. С одной стороны, их разум ближе к человеческому, чем разум прочих высших приматов. С другой стороны, им повезло сохранить и даже усугубить те анатомические особенности человекообразных обезьян, которые делают тех физически могучими. У всех человекообразных обезьян мускулы массивней и плотней наших и соответственно совсем иное соотношение веса и размера тела. Против них гомо сапиенс — хлипкое, в буквальном смысле легковесное существо. Несколько лет назад в газетах шумели о том, как два самца шимпанзе практически разодрали на части взрослого человека. Случайно, не читали?

Мак кивнул — читал и помню.

Фрейзер продолжал:

— В газетах писали, что средний шимпанзе в пять раз сильнее среднего человека. И это абсолютная правда. Эти шимпанзе на пару весили не больше ста пятидесяти фунтов. Но против них человек оказался беспомощен, как котенок! Теперь конкретно про вашего гоминида. Следует помнить, что он всеядный…

Мак перебил профессора:

— Вы думаете — это самец?

— Да, в пользу этого говорит и размер, и характер следа — похоже, он оставлен в разгар охоты. Итак, этот зверочеловек, или, если хотите, человекозверь, не впадает в зимнюю спячку. Насколько нам известно, речью или другой формой общения не владеет — причем оговорку «насколько нам известно» я бы особенно подчеркнул. Скорее всего охотится преимущественно по ночам. — Профессор сделал паузу и прибавил с лукавой улыбкой: — Тщательно избегает контактов с людьми, что говорит о довольно высоком интеллекте.

Мак молча переваривал услышанное. Затем сказал:

— Суммируя все сказанное вами, я делаю неизбежный вывод: это существо не есть плод досужей фантазии. Так?

— Совершенно верно. Наличные окаменелости однозначно подтверждают, что огромный гоминид, известный под именем «гигантопитек», существовал еще совсем недавно — разумеется, по меркам эволюционной истории. Таким образом, вопрос не в том, существовал гигантопитек или нет. Вопрос в том, существует ли он по-прежнему! Ничто не мешает нам предполагать, что такой могучий и умный хищник мог дожить до наших дней. Часть моих коллег считает этого зверя гоминоидом — то есть не более чем высокоразвитой обезьяной. Я — с теми, для кого это гоминид, то есть прямоходящее двуногое существо — совсем как мы.

— Стало быть, гигантопитек — это и есть пресловутый «снежный человек»? — спросил Мак, размышляя вслух.

— Да, есть большой соблазн предположить, что это именно гигантопитек — на взгляд антрополога, уж очень точно все совпадает! По моему убеждению, в самых глухих уголках планеты сохранились несколько колоний гигантопитеков. Изредка мы сталкиваемся с ними или обнаруживаем их следы. Однако наука, детектив Шнайдер, это искусство сомневаться. Мы пока не сунем палец в рану, ни за что в нее не поверим.

Это было сказано с озорной улыбкой. Затем профессор Фрейзер сделал заговорщицкое лицо.

— Коль скоро я уже явил себя безудержным оптимистом в этом вопросе и предельно разоткровенничался, то позволю себе пойти еще дальше: существуют смутные, полумифические данные о том, что эти существа, возможно, имеют своего рода обостренное восприятие электрохимических излучений других живых существ — в том числе и человека. Не исключено, что именно эта способность помогает им так успешно оставаться неуловимыми.

— Вы хотите сказать, что они… экстрасенсы? — Брови Мака недоверчиво взлетели. Впервые он засомневался в научной объективности профессора.

Видя реакцию детектива, Фрейзер сухо пояснил:

— Я предпочитаю термин «экстрасенсорное восприятие». И я употребил слово «возможно». — Сменив гнев на милость, он продолжил более мягким тоном: — Повседневный опыт показывает нам, что любой из нас обладает некоторой способностью читать чужие мысли. Только мы не знаем, каким образом это у нас получается. Уверен, вы можете вспомнить случаи, когда вы и ваш собеседник одновременно произнесли одно и то же слово или подумали одну и ту же мысль — и у обоих было ощущение, что это отнюдь не простое совпадение. Механику подобных «более чем совпадений» мы понимаем далеко не полностью. Но в жизни они происходят снова и снова, и мы не в силах отрицать их существование. Можно предположить, что у гоминидов, о которых мы говорим, в ходе эволюции удачно развивалось именно экстрасенсорное восприятие, так как оно давало им важное преимущество при поиске добычи. То, что кажется нам невероятной, экзотической способностью, в животном царстве почти заурядное дело. Скажем, у акул на нижней челюсти есть рецепторы, улавливающие электроизлучение потенциальной добычи, которая прячется в иле на дне моря. Это научный факт. А если собака угадывает с расстояния в тысячу миль, что ее владелец в опасности, — тут мы решительно не верим, хотя подобных историй задокументировано великое множество. В вопросах эктрасенсорики пока что трудно понять, где кончается наука и начинается фантазия… Но вернемся к вашему следу. Итак, оставил его самец. Рост — десять-одиннадцать футов. Вес — под шестьсот килограммов, то есть он раз в восемь-девять тяжелее шимпанзе, который, как мы помним, справляется со взрослым человеком почти играючи. Словом, если этот зверь имеет дурной характер, то с ним с лесу лучше не встречаться!