Убийцу скрывает тень - Мэттью Скотт Хансен Страница 54

— Почему он у вас получился такой тяжелый? — спросил Мак. — Если он выше человека только на четыре или на пять футов, с какой стати ему весить в пять или шесть раз больше?

— А потому, что он не просто выше человека, он крупнее нас во всех трех измерениях. Плюс совсем другая плотность мышц. Мальчик высотой в три фута весит фунтов сорок. А взрослый-«качок», который только вдвое выше, может оказаться в пять-шесть раз тяжелее.

— Ладно, убедили.

Фрейзер взял в руки слепок гигантского следа.

— Обратили внимание на длину пальцев ноги?

Мак кивнул.

— Пальцы исключительной длины. С такими длинными и цепкими пальцами на ногах легко перемещаться по самым крутым склонам. Это явная адаптация к горной среде обитания. Теперь смотрите сюда. Ваш прекрасный слепок однозначно показывает, что у этого зверя есть подъем ступни. Это весьма существенное эволюционное преимущество. Позволяет двигаться быстрее и скоординированнее. И нога меньше устает. Вы, может, сами знаете, какие проблемы у людей с плоскостопием…

Профессор Фрейзер помолчал, затем почти сердитым жестом указал на книжные полки за своей спиной.

— Моя беда в том, что я много и долго размышлял об этом существе — целые книги написал, — но до тех пор, пока вы, детектив Шнайдер, не представите общественности живой экземпляр, до тех пор наш гоминид в глазах науки будет оставаться сказочным существом из мифов разных народов мира, а я буду по-прежнему слыть не совсем серьезным ученым. К сожалению, тысячи и тысячи рассказов и косвенных свидетельств никого не убедили. «Снежный человек» пока что проходит по той же категории, что и инопланетные «зеленые человечки».

— Профессор, меня интересует прежде всего одно: может ли этот гиганто… как его там… быть причиной исчезновения людей?

— Увы, не знаю.

— Были случаи, что они похищали людей?

— Да.

— И убивали?

— Иногда.

— С какой стати?

— Детектив, мы с вами говорим не про фильм «Гарри и Хендерсоны». Реальный гигантопитек — это отнюдь не симпатяга вроде сенбернара, только на двух ногах. По разуму это существо должно быть ближе к человеку, нежели обезьяна. От шимпанзе нас отличает только два процента нашей ДНК, чуть больше — от гориллы. Возможно, по ДНК гигантопитек отличается от нас даже меньше, чем шимпанзе. То есть у него есть желания, потребности, чувства. И соответственно совсем как у людей, шимпанзе и горилл, среди гигантопитеков должны встречаться особи с «отклонениями», то есть с нарушениями в поведении. Гигантопитек — умное и могучее существо. Людей он боится не больше, чем боксер, выступающий в тяжелом весе, грудных детишек. Тот малый, что гуляет в здешних горах, мог обидеться на нас за вторжение на его территорию. И начать активное сопротивление. А может, у этого экземпляра попросту злобный характер. Или, будучи хищником, он вдруг разлакомился на человеческое мясо…

Профессор Фрейзер встал, давая понять, что разговор закончен.

— Разумеется, находка следов может оказаться случайным совпадением, — сказал он, — и объект нашего разговора, возможно, не имеет никакого отношения к исчезновению людей. Словом, на данном этапе можно только гадать.

Пожимая на прощание руку детектива, профессор Фрейзер добавил с улыбкой:

— Но если арестуете этого малого, не забудьте меня известить. У меня к нему куча вопросов.

В отделе новостей «Седьмого канала» царила обычная утренняя суета. На полдень была запланирована целая серия репортажей из местных торговых галерей, как всегда, переполненных на следующий день после праздника. К досаде Крис, на нее повесили торговый центр на севере Сиэтла. Это ничтожно-заурядное поручение отвлекало ее от загадочных событий в окрестных лесах. Там она чуяла сенсацию и возможность по-настоящему отличиться. Правда, факты пока только обещали что-то из ряда вон выходящее, но в стройную версию упрямо не выстраивались.

— Привет, Крис, — бросил один из репортеров, пробегая мимо ее стола. — Ну как тебе нравится пропавший велосипедист? Похоже на серийного убийцу, да?

Крис так и подскочила на стуле.

— Что за велосипедист? — крикнула она, хватая репортера за рукав. Тот поневоле затормозил, удивленный такой бурной реакцией.

— Я думал, ты уже в курсе. Вчера вечером пропал велосипедист из Монро. Примерно в тех же местах, что адвокаты и лесной инспектор, которыми ты занималась. Даже странно, что ты еще не засветилась на месте нового происшествия!

Репортер помчался дальше.

То, что пропал еще один человек, чрезвычайно обрадовало Крис. Одновременно она рассердилась на себя: узнать с опозданием такую важную информацию! «Теряю хватку! — не без панического ужаса подумала она. — Надо завязывать с шашнями и всякой фигней и дожимать этот верняк». Вчерашний вечер она угробила на банальную автокатастрофу, в которой погибли всего два человека. А где-то рядом продолжалась история с пропадающими людьми. Без нее. Если она и дальше будет ворон считать, кто-нибудь выхватит эту историю у нее из-под носа. Накануне был день обломов: и трахнуться помешали, и важный факт пропустила — словом, кругом одно огорчение!

Однако новость про горного велосипедиста вдохновляла. Крис снова почувствовала себя на коне. Теперь или никогда! Она набрала тройку на внутреннем телефоне и, не тратя время на приветствие, рубанула в трубку:

— Рик, сгребай своих ребят — рвем в Монро!

На другом конце провода Рик Кититани печально вздохнул:

— Крис, насколько я знаю, тебе велено работать в галерее «Алдервуд», а я делаю материал про «Уайт сентер». Если что затеваешь, ищи себе другую бригаду.

Крис искренне возмутилась. Она репортер, он оператор — стало быть, обязан танцевать под ее дудку.

— Пошли ты этот «Уайт сентер» куда подальше! Нудная долбаная школа для умников! Мы едем на восток. Через двадцать минут будьте готовы.

— Нет, Крис. И не мечтай.

Крис молча повесила трубку и тут же набрала заветный номер. Услышав голос на другом конце провода, она быстро огляделась — не слушает ли кто — и почти шепотом сказала:

— Ты можешь сейчас говорить? У меня тут проблема возникла…

Двадцать минут спустя она ехала на восток, в Монро. В машине съемочной группы, которую возглавлял обозленный Рик Кититани.

С самого утра в пятницу Тайлеру учинили разнос по всем правилам бюрократического искусства — сделали выговор и за прогул, и за самовольное неофициальное расследование. Пока начальники по очереди отчитывали его, Тайлер молча кусал губы и думал о своем. До него доходили только обрывки грозных фраз: «недопустимо халатное отношение к работе», «превышение служебных полномочий», «использование в личных целях формы и принадлежности к правительственному учреждению».