Отрезанный - Михаэль Тсокос Страница 6

А ведь Клеменс, давая оценку действиям полиции, после того как выслушал жалобы своей сестры, так сразу и сказал:

– Их законы – просто курам на смех, а тюрьмы – настоящий детский сад. Нет, сестренка, такое дело следует брать в свои руки!

После этого Клеменс отправил Линду на остров, чтобы во время ее отсутствия в Берлине «позаботиться» о Дэнни.

– Ты же мне обещал, что здесь я буду в безопасности! – принялась упрекать брата Линда.

– Так и есть, малышка. Дом принадлежит моему приятелю Олли. Ты его знаешь! Это кремень! Скорее римский папа начнет раздавать презервативы, чем Олли откроет рот!

– А если меня кто-нибудь видел на пароме?

– Тогда этот кто-то навсегда лишится языка, прежде чем сказать что-либо твоему Дэнни, – в присущей ему грубой манере заявил Клеменс. – Ну как еще объяснить тебе, чтобы ты ничего не боялась?

Между тем зубы у Линды начали выбивать мелкую дрожь – перекошенные оконные рамы не могли сдержать ураганные порывы ветра, в комнате сильно сквозило, и с каждой минутой художнице становилось все холоднее. Одной рукой надеть на себя пуловер она не могла, а прерывать разговор с братом хотя бы на секунду ей не хотелось. Поэтому, крепко прижимая телефон к уху, Линда подошла к кровати и откинула покрывало, намереваясь в него закутаться, чтобы согреться.

– Скажи, что мне нечего бояться, – потребовала испуганная женщина, присаживаясь на матрас.

– Я клянусь тебе в этом, – заявил Клеменс.

Но этого она уже не слышала – едва голова Линды коснулась подушки, как из ее груди вырвался истошный крик!

– Что там у тебя, черт подери, происходит? – раздался из телефона встревоженный голос брата.

Но Линда не ответила, а только резко вскочила с кровати, как будто укушенная неведомым чудовищем.

– Эй, ты где? Ответь же!

Однако Линде понадобилось некоторое время, чтобы взять себя в руки и немного успокоиться. На этот раз прикосновение к подушке вызвало у нее гораздо большее отвращение, чем прикосновение к сырому полотенцу. Теперь доказательства того, что в доме творится что-то неладное, были еще ощутимее.

– Кровать… – задыхаясь, выдавила из себя Линда.

– Проклятье! Что с ней?

– Я хотела прилечь.

– Да, и что?

– Она теплая! Пропади все пропадом! – не в силах сдержаться, завопила художница. – Клеменс! Ты понимаешь, что это значит?

Кто-то явно лежал на кровати!

Линда чуть было не разрыдалась и, чтобы взять себя в руки и не наговорить глупостей, прикусила себе язык:

– И этот запах! Это его запах!

Кровать пропахла лосьоном, которым пользовался Дэнни после бритья!

– Хорошо! Хорошо! Я тебя понял! – начал успокаивать сестру Клеменс. – А теперь послушай! У тебя просто разыгралось воображение!

– Ничего подобного! Он был здесь!

И тут до Линды дошло, какую ошибку она совершает, сказав, что Дэнни «был» в доме – постель по-прежнему оставалась теплой, а запах отчетливо ощущался.

Нет, ее преследователь не «был», а «находился» в доме!

Охваченная подобными мыслями, Линда попятилась к двери, а затем стремглав бросилась по лестнице вниз, на первый этаж, где возле вешалки с одеждой начала натягивать на ноги резиновые сапоги.

– Что ты задумала? – спросил ее Клеменс, пытаясь по доносившимся до него звукам определить действия своей сестры, продолжавшей одеваться.

– Я смываюсь отсюда!

– Интересно, а куда?

– Не знаю! На улицу!

– Но там же бушует ураган!

– А мне по барабану!

С этими словами Линда сорвала с крюка зеленую ветровку, быстро натянула ее на себя и открыла входную дверь. Она в первый раз с момента своего появления на острове осмелилась переступить порог дома. Однако в тот день, когда она сюда приехала, на Гельголанде светило солнце, было светло и не так холодно.

От резких порывов ветра глаза начали слезиться, а попытки застегнуть молнию на куртке одной рукой ни к чему не приводили. Все ее усилия оказывались напрасными. На какое-то мгновение Линда потеряла ориентацию в пространстве – из-за охватившего ее возбуждения она выбрала дверь черного хода, располагавшегося рядом с кухней, и теперь оказалась перед каменной оградой, за которой не на шутку разыгралось бушующее море.

– Пожалуйста, будь благоразумной! Подожди немного! – слышались из мобильного телефона возгласы Клеменса.

Но Линда уже не обращала внимания на слова брата. Она лишь помнила, что кратчайшим путем добраться до поселка можно было по тропинке, спускавшейся к морю в сторону южного порта.

– Я перезвоню, как только доберусь до людей… – пытаясь перекричать завывания ветра, заявила Линда.

– Нет! Не отключайся! Да послушай же меня, черт подери! Между тем Линда добралась до тропинки и посмотрела на свинцовые тучи, нависшие над беснующимся морем. Однако здесь она чувствовала себя ничуть не лучше, чем в доме. Напротив, штормовой ветер только усилил растущее в ней чувство опасности.

Этой зимой снег на острове не выпал, но почва с травяным покровом основательно промерзла и покрылась ледяной коркой. Линда остановилась и, насмерть перепуганная, все еще ощущая запах лосьона после бритья, затаив дыхание, стала смотреть сверху на море, которое, подобно разъяренному зверю с широко раскрытой пастью, кидалось на беззащитное побережье.

«Он здесь! Я чувствую это! Он здесь!» – пронеслось у нее в голове.

Тогда Линда обернулась и посмотрела на дом.

Никакого движения не наблюдалось. Мужчины в окнах дома она не увидела. Не было даже подобия тени и за занавесками. Горел только свет в ее мастерской на чердаке под крышей, который Линда второпях забыла выключить.

– Ты должен забрать меня отсюда обратно, Клеменс, – сказала она и сама почувствовала, насколько истерично прозвучал ее голос.

Произнеся это, Линда вновь повернулась к морю.

– Ты чокнулась, сестрица? – нервно бросил Клеменс. – Никто сейчас не сможет добраться до острова! Ни я, ни твой бывший дружок!

«Не называй его моим «дружком»!» – хотела было в ответ крикнуть Линда, но тут ее внимание привлек к себе какой-то большой темный предмет, выброшенный волнами к каменной стенке, защищавшей берег от морского прибоя.

До этого момента она действовала чисто рефлекторно, убегая от опасности, которую не видела, но тем не менее отчетливо ощущала. Теперь же у нее появилась цель, и Линда стремглав побежала по тропинке вниз. Вскоре она уже была на берегу.

– Похоже, ты находишься в своеобразной аэродинамической трубе. Используй это и проветри свои мозги. Постарайся понять, что у тебя просто сдали нервы. Ты обязательно выберешься из этой ситуации, но при условии, что не будешь то и дело выскакивать на улицу.