Не доверяй мне секреты - Джулия Корбин Страница 60

– Юан, прошу тебя…

Кажется, я уже понимаю, откуда ветер дует. Еще трех месяцев не прошло, как умерла Мо. Атмосфера в семье испортилась. Юан очень переживал, настроение его то и дело менялось от беспокойства к раздражению и злости, а потом и к депрессии.

– Всем нам было в последнее время нелегко, – продолжаю я. – Особенно тебе, конечно.

– Да при чем здесь мама!

Он хватает меня за локти и приподнимает их вверх. Я откидываю голову.

– Ты пойми, я вернулся сюда из-за тебя. Ради тебя.

Мне хочется плакать. За всю жизнь не припомню, чтобы кто-то говорил мне такие вещи – если б он знал, как много для меня это значит. Не знаю, что ответить, просто гляжу ему в глаза и чувствую, как высоко вздымается моя грудь.

– Я постоянно думаю о том, чтобы заняться с тобой любовью. Совсем измучился. Хочу, чтоб ты это знала.

Он отпускает мои руки, поворачивается и идет обратно к своему столу.

Стою и не двигаюсь. Кажется, сам воздух ожил и, если я шевельну хоть рукой, вся жизнь моя толкнется в определенном направлении. Не знаю, куда идти. Грудь что-то сжимает. Я резко поворачиваюсь кругом:

– Ах вот как?

Он сидит за столом как ни в чем не бывало, перебирает бумаги.

– Ты заявляешь мне такое, а потом делаешь вид, будто ничего не произошло?

– А что такого я сказал? – удивляется он, хрустя круассаном и отхлебывая кофе. – Это ж все между нами тянулось годами, с той самой минуты, как мы выбрались из нашей коляски.

– Но ты не должен был об этом говорить, ты переступил черту. Назад не вернешься.

– А я и не хочу возвращаться.

– Зато я, может быть, хочу. Ты об этом подумал?

– А ты действительно хочешь?

– Да, – твердо говорю я. – Я хочу, чтобы все вернулось назад и стало как прежде, потому что чувствую: ты будешь ко мне приставать.

– И не собираюсь.

– Смотри, мы с тобой работаем одни, совсем близко, в этом помещении мы всегда рядом, – оглядываю комнату. – И как мы будем теперь вести себя?

– В этой комнате больше пятисот квадратных футов, а кроме того… да не собираюсь я к тебе приставать, успокойся.

– Интересно, с чего это вдруг? Зачем тогда говорить, если не собираешься? Почему это не собираешься? Потому что у нас с тобой семьи? Потому что ты не хочешь испортить нашу дружбу, добрые отношения? Или, может, у тебя не стоит?

– Думаешь, не стоит?

– А что, стоит?

– Хочешь, проверим?

– Нет. Сначала докажи, что стоит.

Опираюсь ягодицами о стол, складываю руки на груди, поджимаю губы. Сердце стучит, но я очень разозлилась. Жду, чтобы он пошел на попятную и извинился.

Но он, похоже, и не собирается. Расстегивает штаны.

– Может, поможешь?

Я молчу, не отвечаю. Пытаюсь привести в порядок спутавшиеся мысли, снова гляжу на него… Интересно, он, оказывается, обрезанный… когда успел?

– Расстегни кофточку, – говорит он.

Послушно расстегиваю. На мне красивый кружевной лифчик, я купила его на январской распродаже. Темно-синего цвета, в стиле «балконетт», груди из него так и вздымаются белоснежной волной. Он не делает попытки их потрогать, просто сидит и смотрит.

– Когда это ты успел обрезаться?

– Еще когда было двенадцать. Слишком тесная была крайняя плоть.

– Ты мне не говорил.

– Не мешай, дай сосредоточиться, – говорит он, смотрит на меня, а у самого глаза так и горят. – Должен же я доказать тебе кое-что.

Не могу сдержать улыбку, а потом и смеюсь, потому что происходящее и смешно, и нелепо. Груди мои так и колышутся от смеха. И кажется, ему это нравится. Это видно – у него сразу встает.

– Удовлетворена?

– Более или менее.

Я отхожу, застегиваю блузку, слышу, как он застегивает штаны. Звонит телефон. Он берет трубку, с кем-то говорит как ни в чем не бывало. Я сажусь за свой стол. Что это только что было? Меня всю так и трясет.

Он заканчивает разговор и смотрит на меня:

– Ну что, все?

Сердце мое замирает.

– Что – все?

– Да ничего. Просто мне показалось, мы с тобой играем в детскую игру «покажи мне свою, а я тебе свою».

– С чего ты вдруг затеял это, а, Юан?

Он крутит головой, словно удивляется, как это я не понимаю столь простых вещей.

– Мы с тобой давно уже мертвые.

Ловлю его взгляд, вижу в глазах желание и нежность, а также искорку страха. Поднимаюсь, подхожу к нему, встаю напротив, спускаю брюки, потом трусы, не очень, конечно, изящным движением, это все придет потом. А сейчас просто сдергиваю резким движением вниз. Закрываю глаза. В мозгу кто-то отчаянно вопит: «Что ты делаешь, черт бы тебя побрал?!» Голос пытается напомнить мне, что я мать семейства. Голос кричит и не умолкает, и я вижу своих девочек, бегущих на игровую площадку, помпончики подпрыгивают на их шапочках в такт топоту мелькающих ног.

Открываю глаза. Юан во все глаза смотрит мне между ног. Рот полуоткрыт, между зубов виднеется кончик языка. Чувствую дрожь во всем теле, жар распространяется вниз, в паху пылает, и я понимаю, что через каких-то пару минут меня охватит такое желание, что я на коленях буду умолять его сделать это.

– Может, хватит? – говорю я.

– А ты как считаешь?

Я падаю, стремительно и безвозвратно, с ног до головы охватывает сладкое чувство, словно все тело насквозь пронизывает некий свет. Последняя попытка. Вызываю в сознании образ Пола: вот он сидит со своими студентами, терпеливо обсуждая с ними тонкости курсовых, вот смотрит на меня, когда приходит с работы, обнимает, прижимает к себе, спрашивает, как прошел день, подбадривает меня, хвалит, занимается со мной любовью, дает мне деньги, тратит на меня время, отдает мне всего себя. Думаю про девочек – как они держатся за мои руки, как засыпают рядом со мной, как рисуют мне поздравительные открытки с большими красными сердечками, как целуют меня и кричат: «Я люблю тебя, мамочка!» – и ветер далеко уносит их крики. Думаю про Мо, как она плакала на моей свадьбе, как ухаживала за мной, словно за собственной дочерью, как любила нас с ним обоих.

– Если б можно было повернуть время вспять, я бы в лепешку разбилась, чтобы все сделать иначе, – говорю я. – Когда ты уехал в Глазго, я собиралась поехать следом и отыскать тебя. Сколько раз представляла себе, как я появляюсь в доме твоего дяди, какой для всех это был бы сюрприз. И как ты уходишь от меня, тоже представляла…

– Я бы не ушел от тебя, – говорит он и сажает меня к себе на колени. – Ни за что не сделал бы такой глупости.

Он начинает целовать меня – так нежно, что я едва чувствую. Кожа моя словно поет и ликует от радости. Запускаю руку ему под футболку. Грудь такая теплая, пальцы запутываются в волосах.