В лесной чаще - Тана Френч Страница 63

— Я лишь хочу, чтобы ты знал, — продолжила она робко, теребя в руках полотенце. — Мы старались помочь тебе. Иногда я думаю, что получилось что-то не то… Но мы опасались, что кто-нибудь… ну, ты понимаешь… вдруг он вернется… Желали, чтобы тебе было как можно лучше.

— Знаю, мама, — проговорил я. — Все в порядке.

И чуть ли не бегом, точно боясь погони, бросился в гостиную к отцу, который все еще смотрел «Коломбо».

— Как работа? — спросил отец во время рекламы.

Он нащупал за подушкой дистанционный пульт и убавил звук.

— Неплохо, — ответил я.

На экране сидевший на горшке малыш о чем-то горячо спорил с мультяшным персонажем — зубастой зеленой тварью, явившейся в клубах пара.

— Ты хороший парень, — сказал отец, глядя в телевизор так, словно тот его гипнотизировал. — И всегда был таким.

— Спасибо.

Похоже, перед моим приездом родители говорили обо мне, хотя я не представлял, зачем и по какому поводу.

— И работа у тебя отличная.

— Да. Замечательная.

— Это здорово, — заключил отец и прибавил громкость.

Я вернулся домой около восьми. В кухне сделал себе сандвич с ветчиной и низкокалорийным сыром: забыл по пути купить продукты. «Гиннесс» подействовал на меня скверно — переполнил и раздул. Я не большой любитель пива, но если пил что-нибудь другое, отец начинал беспокоиться. Он считал, что все, кто потребляет крепкие напитки, скрытые алкоголики или скрытые гомосексуалисты. Мой затуманенный мозг выдал странную идею: если что-нибудь съесть, то еда впитает пиво и я почувствую себя лучше.

Хизер сидела в гостиной. Вечер воскресенья был «ее временем»: оно включало просмотр «Секса в большом городе» и серию загадочных перемещений между ванной комнатой и гостиной, которые Хизер проделывала с мрачным и решительным выражением лица.

У меня пикнул телефон. Сообщение от Кэсси: «Подбросишь меня завтра в суд? Строгий костюм + тележка для гольфа + погода = плохой вид».

— Вот черт! — вырвалось у меня.

Год назад в Лимерике при ограбления до смерти избили старушку. Утром мы с Кэсси давали показания в суде. Обвинение собиралось нас заранее проинструктировать, и мы всю пятницу вспоминали об этом, но все-таки ухитрились забыть.

— В чем дело?

Хизер выскочила из комнаты, довольная, что можно завязать разговор. Я быстро убрал сыр в холодильник и захлопнул дверцу, хотя мог бы не стараться: Хизер знала свои запасы с точностью до миллиметра и однажды заставила меня купить новое мыло, потому что я спьяну намылил руки ее куском.

— У тебя все в порядке?

Она была в халате, на голове намотано что-то вроде липкой пленки, и от нее разило удушающей косметикой.

— Да, нормально. — Я нажал «ответить» и стал писать сообщение Кэсси: «Разве есть другие варианты? Встретимся в 8:30». — Просто забыл, что завтра в суд.

— О-о, — протянула Хизер, широко раскрыв глаза. На ее ногтях блестел свежий лак, и она помахивала руками, чтобы он скорее застыл. — Хочешь, помогу тебе подготовиться? Вместе просмотрим твои записи.

— Нет, спасибо. — На самом деле у меня не было никаких записей. Они остались где-то на работе. Наверное, имело смысл съездить за ними, но я чувствовал, что еще не совсем пришел в себя.

— Ну… ладно. Как знаешь. — Хизер подула на пальцы и воззрилась на мой сандвич. — О, ты зашел в магазин? Сейчас твоя очередь покупать отбеливатель для туалета, помнишь?

— Схожу завтра, — произнес я и потащился в свою комнату, прихватив сандвич и телефон.

— Хм. Конечно, можно подождать до завтра. Так это был мой сыр?

С трудом отделавшись от Хизер, я проглотил сандвич, но облегчения, разумеется, не последовало. Тогда, следуя той же логике, я налил себе водки с тоником и улегся на кровать, чтобы восстановить в памяти дело Кавенег.

Я не мог сосредоточиться. В голове всплывали случайные детали, бесполезные, но чудесно яркие: залитая красным светом статуэтка Иисуса в гостиной жертвы, сбившиеся в комья челки двух подростков-убийц, ужасная рана в голове женщины, цветочки на обоях в гостинице, где остановились мы с Кэсси, — зато там не было ни одного существенного факта: как мы поймали преступников, признались ли они в убийстве, украли ли что-нибудь, как их звали. Я встал и начал расхаживать по комнате, высунулся в окно, желая остудить голову, но чем больше я пытался сконцентрироваться, тем меньше мог вспомнить. В конце концов даже начал сомневаться в имени убитой — Филомена или Фионнуала, — хотя пару часов назад знал, как ее зовут: Филомена Мэри Бриджет.

Это меня сразило. Ни разу в жизни со мной не происходило ничего подобного. Без хвастовства скажу: всю жизнь обладал до смешного безупречной памятью и мог как попугай поглотить и усвоить бездну информации, даже не пытаясь понять ее. Так мне удалось сдать выпускные экзамены, и по той же причине я не особо переживал из-за отсутствия записей. Мне и раньше случалось выступать без них, и все заканчивалось благополучно.

К тому же я не занимаюсь чем-то особым. В отделе сотрудники часто ведут параллельно три-четыре дела. Если попадается что-то исключительное, вроде убийства ребенка или копа, то могут освободить от других текущих дел — так мы спихнули случай с такси Куигли и Маккенну, — но закрытые приходится доводить до конца, а это включает бумажную работу, встречи с прокурорами и визиты в суд. В результате вы держите множество важных фактов где-то на задворках памяти, зная, что в нужный момент сумеете вытащить их на свет. Дело Кавенег должно было сидеть у меня в голове, и когда его там не оказалось, меня охватила паника.

К двум часам ночи я решил, что если удастся как следует поспать, завтра утром все встанет на свои места. Выпил еще водки и выключил свет, но как только закрыл глаза, перед ними каруселью завертелись образы: Иисус, грязные подростки, рана в голове, жалкий номер… Часа в четыре я подумал, что надо быть полным идиотом, чтобы не забрать с работы записи. Нашарив выключатель, зажег свет и начал одеваться, но обнаружил, что у меня трясутся руки, и вспомнил про водку — в таком состоянии явно не стоило дышать в трубку, — а потом до меня стало доходить, что, если бы у меня имелись записи, вряд ли я смог бы в них что-то разобрать.

Я вернулся в кровать и какое-то время смотрел на потолок. Хизер и парень в соседней квартире храпели в унисон, за воротами комплекса изредка проезжал автомобиль, и по стене скользил свет от ярких фар. Я вспомнил про таблетки от мигрени — они всегда наводили на меня сон — и принял две штуки, стараясь не думать про побочные эффекты. Я заснул около семи, перед звонком будильника.

Когда я посигналил возле дома Кэсси, она выбежала на улицу в единственном строгом наряде — черном в тонкую полоску брючном костюме от Шанель — и в жемчужных серьгах своей бабушки. Кэсси быстро села в машину — мне показалось, подчеркнуто энергично, хотя, наверное, просто спешила укрыться от дождя.