Пожиратели сознания - Фрэнсис Пол Вилсон Страница 65

Но по крайней мере, они избавились от бомбы. Джек сказал, что оставил ее у себя дома.

— Может, сделать тебе кофе? Он поднял свою кружку:

— У меня еще есть, спасибо. Почему бы тебе не прилечь? Закрой глаза и постарайся немного поспать.

— Кто-то хотел взорвать нас! Кто-то хочет убить нас! Как я могу спать?

— Я посторожу. Обещаю тебе, пока я здесь, ничего не случится. Ты устала. Если не будешь сопротивляться, сон придет сам собой. Верь мне.

Она безоговорочно верила ему — больше, чем кому бы то ни было. Она предельно устала. Ей было необходимо поспать, но еще больше она хотела избавиться от гнетущего беспокойства, которое не оставляло ее.

Кейт вернулась в спальню и залезла под одеяло; она легла на спину, скрестила руки на груди и закрыла глаза.

Буду делать вид, что умерла, подумала она. Почему бы и нет? Ведь кто-то этого хочет.

Господи, что за мысли. Что случилось с ее жизнью? Убедившись, что она далеко не та классическая американская мама, которая ходит с детьми на футбол и какой Кейт всегда себя считала, она тяжело пережила это открытие, но в конце концов ей пришлось признать, что она — отклонение от правил нормального мира. Она подумала, что после этого вся ее жизнь пошла вверх тормашками — но по сравнению с событиями последней недели…

И бедная Жаннет… где она сейчас? Что с ней?

Ты думаешь обо мне, Жаннет? — спросила она в темноте. Я постоянно вспоминаю тебя. Хоть одна мысль обо мне посещает тебя? Или ты так увлечена этой сектой, что для тебя ничего не существует?

Кевин и Элизабет… она так давно не видела их… надо вернуться к ним… она…

…уплывает…

Нет. Не уплывает. Улетает. За спиной у нее оказались огромные прозрачные крылья, растущие из лопаток. Они с жужжанием вибрировали, неся ее в какой-то улей, в сверкающий золотой лабиринт мириадов восьмиугольных сот, которые простирались во всех направлениях и уходили в бесконечность.

А воздух вокруг нее гудел мириадами голосов, певших одну и ту же ноту.

В полете она видела, что соты не пустые. В них лицом к ней были люди. Она их не знала, но все они выпевали ее имя.

Кейт… Кейт… Кейт…

Кто они, эти люди? Их тут миллионы, но на всех приходится лишь полдюжины разных лиц. Ей никогда…

И тут Кейт узнала Жаннет, которая тянется к ней из одной из сот; она улыбается и зовет ее по имени. Кейт развернулась к ней, но когда приблизилась, откуда-то из соседних сот вынырнул Холдсток и вцепился в нее. Кейт рывком высвободилась и предстала лицом к лицу с другой Жаннет… и еще с другой… тысячи Жаннет окликали ее оглушительно громкими голосами.

Кейт… Кейт… Кейт…

Она летела, пробиваясь сквозь рой слепящих вспышек, ныряя и выписывая зигзаги, прокладывая себе путь, пока не увидела отверстие в стене. Она рванулась сквозь него в окружающую темноту. В ней было холодно и одиноко, особенно после тепла и света улья, но, пусть ее и окружала темнота, она понимала, что должна двигаться, улетать от этих голосов, которые без устали выкликали ее имя.

Кейт… Кейт… Кейт…

Голоса заставляли ее замедлять полет, тянули назад, мешали ей набрать скорость для бегства. Наконец ее силы иссякли. На мгновение она остановилась, зависнув между роем и открытым пространством. И начала валиться назад. Повернувшись, она издали и сверху увидела улей. Он был синим и коричневым, и над ним клубились облака…

Это Земля…

— Вот сучье вымя! — заорал Джой. Сидя на месте пассажира, он колотил кулаками по приборной доске. — Сука! Сука! Сука!

Стэн снова посмотрел на часы. 3.14. Взрыва не произошло.

— Должно быть, он нашел!

— Подумай вот о чем, Джой. Ты считаешь, что если он нашел в квартире взрывчатку, то все еще оставался бы там, наверху? Ни в коем случае. Он уже отвалил бы в горы.

— Значит, ты хочешь сказать, что я облажался, да?

Стэн услышал угрозу в голосе брата. С ним надо разговаривать очень осторожно. На кону стоит его гордость, которую он не может потерять. Может, лучше сдать назад.

— Джой, ни одно из устройств, что ты делал, не давало осечки, так?

— Верно.

— Но сегодня вечером что-то не сработало. Что именно? Что сегодня было не так?

— Да ничего! Я сделал самое простейшее гребаное устройство из всех! Я всегда держу в голове то, что ты мне сказал, когда мы только начинали: делай попроще — чем больше свистков и колокольчиков, тем больше шансов, что не сработает. Так что не было у меня ни свистков, ни колокольчиков. И еще я поставил два детонатора вместо одного. Для надежности.

— Ты сказал, что отключил дисплей. А это не могло?..

— Не-а. Я трижды проверил его, подключая и отключая. Часы работали четко. Будильник стоял на трех часах. Конструкция была просто классной. Говорю тебе, Стэн, этот сукин сын нашел ее.

Стэн не хотел упоминать изуродованную руку Джоя, хотя был уверен, что именно из-за нее устройство не сработало. Трудно соединять тонкие проводки, когда одна рука выглядит как мятый воск.

— Давай вернемся к моему вопросу: чем этот вечер отличается от прочих?

— Я уже говорил тебе: ничем!

— А вот есть чем: ты завелся. Каждый раз, как мы делали такую работу, она была просто делом, простым и ясным. Никаких эмоций. Мы никогда не знали людей, кому она предназначалась. Но сегодня все было не так. Мы хотели достать этого парня. А когда ты позволил вмешаться эмоциям, дела пошли наперекосяк.

— Да не было этого, Стэн. Я…

— Вспомни, какой зуб ты имел на этого парня, Джой. Подумай об этом.

Джой сидел молча, глядя в ветровое стекло. Наконец он покачал головой.

— Вот дерьмо, — с тяжелым отвращением сказал он. — Я провалил это дело. Обделался.

— Все в порядке, Джой, — сказал Стэн. — Ночь еще не кончилась. — Он включил двигатель. — Вылезай и жди здесь. Наблюдай за домом, а я пойду кое-что приготовлю.

Пришла моя очередь, подумал он. И на этот раз ошибок не будет.

Джек сидел, съежившись под одеялом. Он боролся с желанием закрыть глаза. Четыре тридцать пять, и он чувствовал себя самым жалким образом. Должно быть, подхватил простуду или что-то в этом роде. Самое время болеть.

Сначала его прохватил озноб, а когда он испугался, что никогда больше не согреется, его пробило такой обильной испариной, что ему пришлось прихватить полотенце из ванной, чтобы вытереться.

А затем навалились слабость и отупение. У него не было сил стоять у окна, и он подтащил стул. Его очки ночного видения высветили стоящий на улице «таурус», который отъехал в 3.30 или около того, оставив какого-то человека стоять в глубокой тени на тротуаре. Но даже при максимальном увеличении он продолжал оставаться расплывчатым пятном.