Особый дар - Андреас Эшбах Страница 7

— Этого-то я и боялся, — пробормотал Арманд.

Он вскочил и начал беспокойно ходить взад-вперед.

— Тогда это только вопрос времени, когда появится Пьер. Иными словами, я должен исчезнуть как можно скорее.

Этим вечером я ровным счетом ничего не понимала.

— Почему? Как это связано с Пьером?

— Он телепат, и он меня ненавидит. И в отличие от других, он действительно может быть для меня опасен. Они проедут с ним по всему городу, чтобы в каждом доме он подслушал мысли его обитателей. Это единственный способ быстро меня обнаружить.

Меня трясло.

— Почему он тебя ненавидит?

— Потому что он ненавидит всех, даже себя, — ответил Арманд. — Может быть, это так со всеми, кто может читать чужие мысли, не знаю.

Казалось, он теперь лихорадочно соображал, подробно разрабатывал план бегства. Он с беспокойством подошел к зеркалу в коридоре и посмотрел на свое отражение.

— Теперь мои приметы всем известны. Мне нужно во что-нибудь переодеться… — Он резко повернулся и спросил меня: — Скажи, у вас в доме наверняка есть деньги?

«О-па!» — подумала я и сказала:

— Что, прости?

— Пойдем, твои родители должны были оставить тебе денег на всякие расходы, если они уехали без тебя.

— С чего ты взял, что мои родители уехали? — спросила я заносчиво.

Казалось, мой вопрос его удивил.

— Дом может рассказать очень много о своих обитателях, как же иначе? Одна-единственная тарелка, которая осталась немытой после завтрака. Тонкий слой пыли на аккуратно заправленной кровати твоих родителей. В чулане не запыленный угол рядом с маленьким чемоданом. В гостиной возле цветов записка: «Мари, не забудь про фикус в кабинете». А в кабинете целая кипа нераспечатанных писем, адресованных твоему отцу. На некоторых почтовый штемпель уже недельной давности. По всей видимости, твои родители уехали примерно неделю назад и вернутся только через неделю. Верно?

— Да, в следующий четверг, — кивнула я, ошеломленная такой наблюдательностью.

— Ну вот. — Казалось, его даже не занимает то, что он оказался прав. — Могу тебя уверить, побег — дело не только очень утомительное и напряженное, но и чертовски дорогое. — Он произнес это так, как будто мы уже договорились о том, что я ему помогу. Он снова внимательно посмотрел на свое отражение в зеркале. — Гм, брюки можно оставить, но вот куртка, а лучше и свитер, нужны новые… У твоего отца наверняка есть какие-нибудь вещи, которые он уже не носит.

Я не чувствовала себя вправе распоряжаться папиными вещами, но если таким образом я избавлюсь от Арманда, то пожалуйста. Что до меня, то я была готова выдать ему сотню из моего бюджета. Возможно, это было бы даже достойным поступком.

— Я посмотрю, — устало заметила я.

— Давай.

— Откуда, собственно, ты так хорошо знаешь немецкий? — спросила я. Мой вопрос несколько выбивался из общей канвы разговора, но это меня уже давно интересовало. — Я всегда считала, что французы не признают иностранных языков.

— В этом что-то есть. Иностранные языки у нас преподают хуже, но моя мать немка. И, кроме того, учительница немецкого. У меня не было шансов обойти стороной немецкий язык.

— А почему ты бежал именно сюда? И почему именно в наш дом?

Он пожал плечами:

— Случайно. Ехал автостопом на первых попавшихся автобусах или поездах… Высадился у парковки на шоссе с другой стороны холма и вышел сюда из леса, который у вас тут неподалеку. Честно говоря, когда я увидел ваш дом, я сначала вообще подумал, что все уехали. Снаружи он казался таким прибранным. Все жалюзи одинаково спущены, все окна закрыты и так далее. Кроме того, это был первый дом на улице.

— Понятно, — пробормотала я.

Арманд снова повернулся к зеркалу, потрепал свои волосы.

— Парик был бы сейчас как раз кстати, — пробурчал он себе под нос. — Я мог бы сзади чуть обстричь волосы, чтобы он хорошо сел… Я видел, у твоей мамы есть несколько париков. Тот, с мелкими светлыми кудряшками, думаю, будет смотреться не очень вызывающе. Интересно, они подходят под любой размер головы? Я понятия не имею о таких вещах.

У меня перехватило дыхание.

— Ты что, спятил? Это же ее квалификационная работа!

— Как это? Что это значит?

— До того как мама познакомилась с моим отцом, она была мастером по парикам: делала работы для театра и кино и так далее. Этот парик — ее заключительная работа. Она меня просто в порошок сотрет, если я тебе его отдам.

Арманда это нисколько не тронуло.

— Тебе не нужно мне его отдавать. — Он собрал сзади свои волосы в хвост, покрутил головой вправо-влево, еще раз оценивающе посмотрел на себя в зеркало и добавил: — Я просто его возьму.

— Это меня не спасет.

Арманд посмотрел на часы.

— Время не ждет. Мы не должны терять ни минуты. Давай-ка лучше соберем самое необходимое, упакуем две сумки, потом я переоденусь и примерю парик…

Меня бросило в жар.

— Две сумки? — повторила я с недобрым предчувствием. — Не слишком ли много багажа?

— Отчего же? Одна мне, одна тебе. Это не так уж много.

— Одна мне?

Он удивленно посмотрел на меня.

— Я думал, это и так понятно, — ответил он. — Само собой разумеется, ты идешь со мной.

Он дал мне время поругаться, поорать, поубеждать его, попричитать, поумолять, пока я, наконец, не выдохлась. Но все это его ни капельки не впечатлило.

— Я не могу тебя здесь оставить. Это невозможно, — объяснил он мне. — Ты выдашь меня, а ты знаешь слишком много.

— Я буду нема как рыба! — быстро пообещала я; в тот момент я действительно в это верила. — От меня никто ни полслова не услышит.

— Ерунда. Пьер приедет в город, возможно, он уже здесь. А Пьер сможет прочесть твои мысли, как открытую книгу. Он остановится здесь на улице, секунд десять прислушается к тебе и после этого будет знать каждое слово, которое сегодня вечером здесь было сказано. Это для меня слишком рискованно.

Я глубоко вздохнула.

— Ты бежал один, а они тебя уже почти настигли, — я пыталась его убедить. — А если ты обременишь себя еще и строптивой заложницей, у тебя не останется ни малейшего шанса.

Арманд решительно покачал головой.

— Напротив. Полиция ищет темноволосого юношу, который путешествует один. Если теперь я стану блондином да буду еще и в твоем сопровождении, на меня не обратят внимания. Теперь понятно?

Да. Все было понятно. Невозможно оказать серьезное сопротивление человеку, во власти которого остановить твое сердце.