Золотой дождь - Джон Гришэм Страница 8

Клиент Букера вытирает лицо обеими руками,встает и просит извинить его. Он благодарит Букера, а Букер благодарит его.Старик садится у столика, где идет ожесточенное сражение в китайские шашки.Мисс Берди наконец удается избавить Н. Элизабет Эриксон от Боско и его проблем.Смут прохаживается у нас за спиной.

Следующее письмо тоже от «Дара жизни» и напервый взгляд ничем не отличается от других. Оно короткое, скверное и по делу.В нем говорится:

«Уважаемая миссис Блейк!

В семи предыдущих случаях компания отказалаВам в Вашей письменной просьбе. Сейчас мы отказываем Вам в восьмой раз, и впоследний. Вы, должно быть, дура, дура и дура!»

И подписано:

«Старший инспектор по рассмотрению исковыхзаявлений».

Я, не веря глазам своим, тру красующуюсявверху страницы словно выгравированную марку фирмы. Прошлой осенью я посещалкурс, посвященный законам страхования, и помню свое потрясение, когда пришлосьсталкиваться с грубым и недобросовестным поведением некоторых компаний, которыена поверку обманывали доверие своих клиентов или злоупотребляли им. Нашпреподаватель был приглашенным лектором, коммунистом, который ненавидел всестраховые компании, все корпорации и, в сущности, просто испытывал наслаждение,когда изучал случаи незаконных отказов на законные требования застрахованных.Он твердо верил, что в стране можно насчитать десятки тысяч случаев обманадоверия и мошенничества при рассмотрении исков пострадавших и что по нимникогда не восстанавливается справедливость. Он написал несколько книг омошеннических судебных процессах по рассмотрению исков и даже приводилстатистические данные в доказательство того, что большинство людей принимаютотказ как должное и смиряются с ним, не пытаясь серьезно вникнуть в причиныотказа.

Я перечитываю письмо, все время нащупываяпальцем затейливую марку «Дара жизни».

— И вы всегда вовремя вносили взносы? —спрашиваю я Дот.

— Да, сэр. Ни единого раза не пропустили.

— Мне нужно посмотреть медицинскую картуДонни.

— У меня эти документы почти все осталисьдома. У него последнее время врач бывал не часто. Мы не в состоянии платить завизиты.

— А вы можете сказать точную дату, когда емудиагностировали лейкемию?

— Числа не припомню, но это было в августепрошлого года. Он находился в больнице для первого курса переливания крови. Апотом эти мошенники сообщили, что больше не станут оплачивать лечение, так чтоиз больницы нас выставили. Сказали, что не могут бесплатно сделать пересадку,что это чертовски дорого стоит. И я их не могу за это осуждать.

Бадди внимательно рассматривает следующегоклиента Букера, вернее, клиентку, хрупкую маленькую женщину, тоже с папкойдокументов. Дот теребит в пальцах пачку «Салема» и наконец вставляет междугубами еще одну сигарету.

Если Донни действительно болен лейкемией иболен только последние восемь месяцев, тогда, значит, никакой речи осуществовании болезни до оформления страхового полиса не может быть. И нетникакого исключения для лейкемии, а это значит, что «Дар жизни» должен платить.Правильно? Это же так разумно, так абсолютно ясно. А поскольку закон оченьредко ясен и нечасто разумен, то у меня появляется ощущение какой-то ошибки, яуверен, что в основе всех этих отказов содержится нечто роковое для моих стольясных умозаключений.

— Я просто не понимаю этого, — говорю я, глядяна письмо с трехкратной «дурой».

Дот изрыгает густое голубое табачное облако влицо мужу, и дым окутывает его голову. Глаза у него сейчас как будто сухие, ноя не до конца уверен в этом. Она облизывает липкие губы и произносит:

— Но это же так просто, Руди. Это просто шайкамошенников. Они решили, что мы простаки, невежественная рвань, что у нас нетденег, чтобы схватиться с ними. Я тридцать лет работала на джинсовой фабрике,там я вступила в профсоюз, и мы боролись с нашей компанией каждый день, безпередышки. И здесь происходит то же самое. Большая корпорация давит маленькихлюдей.

Кстати, мой папаша не только ненавиделюристов. Он часто изрыгал хулу и ехидничал по поводу рабочих профсоюзов.

И естественно, я вырос горячим защитникомрабочих масс.

— Просто не верится, что можно послать такоеписьмо, — говорю я ей.

— Какое?

— Да это, от мистера Крокита, в котором онпишет, что вы «дура, дура и дура».

— Сукин он сын! Хотела бы я, чтобы он притащилсвою задницу сюда и попробовал бы здесь обозвать меня дурой. Ублюдок янки.

Бадди отгоняет от лица дым и что-то бурчит. Ясмотрю на него в надежде, что и он выскажется, но он упускает возможность. И явпервые замечаю, что слева голова у него более плоская, чем справа, и сновамолниеносно представляю, как он голышом, на цыпочках, проходит черезметаллодетектор. Я складываю письмо с «дурой» и помещаю его сверху пачки.

— Мне потребуется несколько часов, чтобы всеэто как следует просмотреть.

— Да, но вам надо торопиться. Донни Рей долгоне протянет. В нем теперь сто десять фунтов, а раньше весил сто шестьдесят. Ониногда так плохо чувствует себя, что едва держится на ногах. Хотелось бы мне,чтобы вы его увидели.

Желания видеть Донни Рея у меня нет.

Конечно, но как-нибудь потом. Я еще разпросмотрю полис, и все письма, и медицинскую карту Донни, потомпроконсультируюсь со Смутом и напишу любезное письмо на двух страницах Блейкам,в котором очень убедительно объясню, что их случай заслуживает консультации снастоящим, опытным юристом, и не просто с юристом, а с тем, который специализируетсяна судебных исках к страховым компаниям по поводу злоупотребления доверием.Перечислю несколько имен таких адвокатов, их телефонные номера и покончу с этимсовершенно невыгодным делом, а также со Смутом — страстным поборникомсоциальной защиты стариков.

Я окончу колледж через тридцать восемь дней.

— Мне нужно все это оставить у себя, —объясняю я Дот, пытаясь навести порядок в бумажной неразберихе и собирая еерезинки. — Я приеду сюда через две недели с рекомендательным заключением.

— Но почему только через две недели?

— Ну, э… мне нужно проделать некоторуюисследовательскую работу, навести справки, знаете ли, проконсультироваться смоими преподавателями и посмотреть кое-какие справочники. Вы можете переслатьмне медицинскую карту Донни?

— Конечно, но хорошо бы вам с этимпоторопиться.

— Я приложу все силы, Дот.