Меня зовут Алекс Кросс - Джеймс Паттерсон Страница 9

— Давай начнем сначала. Джонни Туччи? — спросил белый мужчина. — Тот самый Джонни Туччи?

— Да, да, ладно! — Он поднял руки, причем одну ладонь держал сбоку, чтобы не видеть мертвую девушку и кровь. — Как вы меня нашли? Что вы хотите? Зачем вы убили ее?

Мужчины переглянулись и засмеялись, явно над ним.

Эти парни точно не принадлежали семье. Для этого они слишком «белые», даже тот, смуглый.

— Какого черта вам надо? Вы кто, ЦРУ или еще кто?

— Еще хуже, Джон. Мы бывшие агенты Управления по борьбе с наркотиками. Меньше бумажной волокиты, ты же понимаешь, что я имею в виду?

Джонни почти не сомневался, что понимает. Им не придется отчитываться, за что они убили бедную Лиз. Она пыталась наставить на них пистолет, который вытащила из своей «обезьянки»?

Белый мужчина сделал два быстрых шага через комнату и ударил Джонни носком ноги в пах.

— Но это не значит, что нам нравится гоняться за таким жалким куском дерьма, как ты. Пошли. Надевай портки.

— Я… не могу. Куда мы поедем? — Джонни согнулся, ухватившись за пах и с трудом сдерживая рвоту. Ему казалось, что его желудок перевернулся. — Лучше… пристрелите меня, и кончим с этим.

— Ну да, тебе понравилось бы? Присоединиться к подружке в вечности. Боюсь, это так легко не обломится, друг мой.

Наклонившись, мужчины завернули его в простыню. Концы они крепко связали. Джонни не мог даже пошевелиться. Затем они выволокли его из комнаты, как мешок с грязным бельем.

Вот когда он завопил бы, если бы мог: Джонни Туччи сообразил, куда они направляются и что с ним произойдет.

Мать Каролин остановила свой черный автомобиль «шевроле» на парковке у кладбища «Каменистый ручей», и я впервые за последние двадцать лет увидел ее. Мы говорили по телефону о том, как организовать похороны, но здесь, на похоронах, я не знал, чего ждать и что ей говорить.

Я сам открыл для нее дверцу машины.

— Привет, Мишель.

Мне показалось, что она совсем не изменилась, такая же хорошенькая, те же распущенные длинные волосы, только теперь слегка тронутые сединой и слегка заплетенные в косу, лежащую на спине.

А вот глаза стали другими — не такими живыми. Я видел, что она плакала, но сейчас они были сухими. Сухими, покрасневшими и смертельно усталыми.

— Я и забыла, как ты похож на него.

Она говорила о Блейке. Мы с ним действительно очень похожи, сразу было видно, что братья. Блейка тоже похоронили здесь, на этом кладбище.

Я протянул руку и немного удивился, когда она оперлась на нее. Мы направились к церкви Святого Павла. Семья шла на несколько шагов позади нас.

— Мишель, ты должна знать, что я сам занимаюсь делом Каролин. Если тебе что-нибудь от меня нужно…

— Ничего не нужно, Алекс.

Она сказала это быстро, словно констатировала факт.

— Я провожу мою детку в вечный покой… — Голос Мишель дрожал. Она остановилась и перевела дыхание. — Потом вернусь домой в Провиденс. На большее я сейчас не способна.

— Тебе не следует переживать все это одной. Останься у нас. Мы с Наной будем рады. Я знаю, прошло очень много времени…

— Много времени с той поры, как ты отвернулся от брата.

Вот, значит, как. Двадцать лет она ничего не понимала, и только сейчас высказалась.

Пристрастие Блейка к наркотикам потребовало длинных разговоров незадолго до его смерти. Но он оттолкнул меня, когда я начал настаивать на лечении, хотя Мишель он, по-видимому, сказал что-то совсем другое. Мишель в тот период тоже пристрастилась к героину, даже когда носила Каролин.

— Все было наоборот, — мягко возразил я.

В первый раз она повысила голос.

— Не могу! Не могу вернуться в тот дом, не уговаривай!

— Конечно, можешь.

Мы оба обернулись. Эти слова произнесла Нана.

Бри, Дженни и Али стояли рядом с Наной — ее почетный караул, ее защитники.

Нана подошла к Мишель и обняла ее.

— Мы давно потеряли из виду тебя и Каролин, а теперь мы потеряли девочку навсегда. Но ты все еще член нашей семьи. И так будет всегда.

Отступив, Нана положила руку на плечо Дженни.

— Дженни, Али, это ваша тетя Мишель.

— Мы очень сочувствуем вашей потере, — сказала Дженни.

Нана продолжила:

— То, что произошло до сегодняшнего дня, или то, что случится завтра, сейчас не имеет никакого значения. — Ее переполняли чувства. — Мы собрались, чтобы проводить Каролин с любовью, которую храним в наших сердцах. Когда простимся с ней, придется подумать, что делать дальше. — Мишель, растерявшись, молча смотрела на нас.

— Значит, договорились, — заключила Нана и несколько раз коснулась груди. — Господи, все эти беды причиняют мне глубокую боль. Мишель, помоги мне, ладно?

Я понимал, как глубоко страдает Нана, бабушка Каролин. Ведь Нана почти не знала ее, а теперь она ушла навсегда. Между тем здесь был человек, нуждавшийся в помощи. И я подумал, что лучший способ позаботиться о мертвых — помогать живым.

Мишель все-таки вернулась в свой дом на Род-Айленд в тот же вечер. Я посадил ее на самолет до Провиденса, предварительно убедившись, что у нее есть все номера моих телефонов. Кроме того, выразил надежду, что она позвонит, как только сможет.

На следующее утро я вернулся к делам, то есть к расследованию жуткого убийства ее дочери и, возможно, других людей.

Придя в офис, я тотчас занялся номерами телефонов, найденными в спальне Каролин и в квартирке Тимоти.

Сначала я собирался обратиться за помощью в Бюро, но у меня появилось предположение насчет этих номеров. Если к ним есть ключ, это что-то такое, чем Каролин и Тимоти пользовались регулярно. Лучше мне разобраться самостоятельно.

Я выписал все буквенные цепочки на листок бумаги, чтобы видеть их.

Простая замена алфавита от А до Z, от одного до двадцати шести, не представлялась правильной, поскольку ничего дальше J или 10 не годилось для клавиатуры телефона.

А что, если это снято с клавиатуры мобильного?

Открыв мой мобильный, я списал то, что увидел.

ABC — 2

DEF — 3

GHI — 4 (I = 1?)

JKL — 5

MNO — 6 (O = 0?)

PQRS — 7

TUV — 8

WXYZ — 9

На клавишах с единицей и нулем никаких букв не было, но 1 и 0 казались адекватной заменой.

Оставалось разобраться, что же тогда означали G и H, а также M и N в отношении цифр 4 и 6 соответственно.