Туман и дракон. Книга первая - Екатерина Булей Страница 19

Почему-то фамилия «Перкинс» звучит порой довольно-таки смешно. В частности, в сочетании с именем «Боб». А уж то, что неведомый Боб Перкинс является боцманом, заставил собравшихся буквально грохнуть смехом. Грохотали басы, вторили им дисканты. Заливисто подхихикивали дамы. И когда демон смеха покинул собравшихся, выяснилось, что он навсегда унёс с собой грустный и возвышенный момент торжества Стокера. Несостоявшегося. Да. Как всегда.

А веселье продолжалось – ещё более буйное и откровенное, чем раньше, как будто издевательство над Стокером добавило в него какую-то пряную, бесстыдную ноту… Да нет, к чему лгать себе? Над Стокером никто не издевался. О нём тут же забыли. На него даже почти не обратили внимания, когда он, наступая на ноги, выбирался из-за стола.

Полный расстроенных чувств, Стокер присел в стороне ото всех и подумал, что вышел из-за стола, пожалуй, рановато. В таком состоянии хотелось выпить ещё. Прямо скажем, изрядно выпить. Напиться бы… Но нельзя! Есть мнение, что ирландцы – завзятые пьянчуги. Не хватало ещё подтвердить его собственной персоной! Собственной… ничем не примечательной… персоной… Перед глазами мутилось – кажется, это подступали слёзы, а может, даже не весьма великое количество алкоголя, употреблённое за столом, сказывалось… Несколько пар в знак совсем уж полного разгула начали без музыки вальсировать по комнате. За столом снова произносили речь. Хотелось покончить с собой.

– Мистер Стокер, – раздался рядом низкий, с оттенком гулкой глубины, но приятный мужской голос, – разрешите осведомиться: не вы ли спроектировали декорации к сегодняшнему спектаклю?

Стокер повернулся, едва не потеряв равновесие. На соседнем стуле угнездился очень бледный брюнет с зачёсанными назад волосами, густыми, сросшимися на переносице бровями и орлиным носом. Хотя в помещении, где скопилась такая орава, было тепло до духоты, незнакомец кутался в чёрный, с красной подкладкой, плащ… Незнакомец? Ну нет, откуда-то Стокер его знает. Поразительно запоминающееся лицо. Актёр? Театральный критик? Кто-то из завзятых театралов, попадающихся на таких вечеринках?

– Извините, сэр, мне очень неловко, но, хотя мы, очевидно, были представлены друг другу, я не могу вспомнить ваше имя…

– Дракс – В голосе мистера Дракса прозвучало некоторое недоумение. Он даже слегка развёл руками: мол, неужели это нужно напоминать? В речи его звучал какой-то акцент, который Стокер затруднялся идентифицировать. Немец? Вполне вероятно: фамилия похожа на немецкую. Во всяком случае, не шотландец и не ирландец.

– Ах да, мистер Дракс, разумеется. – Откуда же он его знает? Проклятая память! – Так что вы спросили?

– Декорации. Великолепные декорации. Каменное подземелье в первом действии, бьющий посреди сцены фонтан во втором. Ваш художественный вкус породил эти чудесные достижения современного театрального дела – я не ошибся?

– Не стоит так уж преувеличивать, эту работу сделал декоратор…

– Камни были превосходны! Из папье-маше? Выглядят так, словно их привезли на крестьянских телегах прямо из средневековых развалин!

– …Но, конечно, именно я давал ему указания.

– Значит, я не ошибся, мистер Стокер. У вас безупречный вкус. Полагаю, он проявляется не только в оформлении спектаклей? Мне почему-то кажется, что вы должны – нет, просто обязаны давать ему выход в собственном творчестве.

– Н-ну, – зарделся Стокер, – откровенно говоря…

– Вы художник?

– Не совсем.

Стокер неожиданно ощутил душевный подъём, а вслед за тем и физически поднялся на ноги. И они с Драксом принялись прогуливаться, уворачиваясь от вальсирующих. Стокер и не думал, что этот тошный вечер подарит ему такого замечательного собеседника. Даже акцент, поначалу резавший слух, начал казаться просто обворожительным.

– Ну тогда вы, должно быть, поэт, мистер Стокер? Мы с вами совсем недолго разговариваем, но я уже поражён тем, как умело вы владеете словом.

– Да, признаться, вы отчасти угадали. Но я пишу не стихи, а прозу.

– Неужели? – Ни с того, ни с сего Дракс резко изменил направление движения, и Стокер должен был последовать за ним, не понимая, что его смутило. – Вы писатель? Трудно поверить… э, то есть трудно поверить, что вы не поэт. Настолько ваш слог остёр и выразителен!

Стокер, пытавшийся понять, отчего Дракс так внезапно свернул, поглядел в ту сторону, куда они не пошли, с риском свернуть себе шею. Может, увидел персону, с которой совсем не хотел встречаться? Но в такой сутолоке выделить определённого человека было бы непросто. Стокер заметил лишь небольшую картину на стене, изображавшую группку монахинь в чёрных одеяниях и белых головных платках, с отчётливо выписанными нагрудными крестами… О нет, разумеется, монахини здесь не при чём.

– Я действительно пишу прозу.

– И где же можно купить ваши книги?

– Пока нигде. – Молниеносное воспоминание о книге «Поручения и обязанности служащего суда второй инстанции в Ирландии», наверняка пылящейся где-нибудь среди груды инструкций, пронеслось и погасло. – Но обещаю, как только моё главное произведение будет издано, я немедленно подарю вам экземпляр.

– С автографом?

– С автографом.

– Я поставлю его на почётную полку в своём книжном шкафу. Но нельзя ли хоть намекнуть, о чём будет идти речь в ро… в произведении? Обещаю, я не выдам вашей тайны!

– Хорошо, так и быть. Если вкратце, то в нём идёт речь о клерке, который отправляется в Трансильванию – это такая местность на континенте – к некоему графу. Графа зовут Дракула…

Как незаметно летит время! Лишь когда Стокер перестал в процессе пересказывания сюжета натыкаться на людей, то сообразил, что количество их в зале резко уменьшилось. Почти все разъехались по домам. Лишь за столом тоскливо глядел на полупустую последнюю бутылку бренди тот самый, кто предложил выпить за боцмана Перкинса. Каким-то чудом он ещё держался в вертикальном положении, хотя покачивался вправо-влево так, что, должно быть, видел перед собой не одну бутылку, а целый стеклянный веер.

Мистер Дракс внимательно смотрел на Стокера, и у Стокера внутри расцветало тёплое чувство. Дракс ни разу его не перебил! Он не сказал «Да, дорогой мистер Стокер, это крайне увлекательно, но мне пора домой!» Вот что значит – человек по-настоящему разбирается в искусстве.

– Дорогой мистер Стокер, – сказал Дракс, и сердце у Стокера упало, – ваш роман будет превосходен, – и сердце вернулось на место. – Он напоминает мне некоторые рассказы моего друга – профессора, исследователя трансильванского фольклора. Вы удивительно точно уловили атмосферу легенд о вампирах…

– А ваш друг занимается легендами о вампирах?

– Да, это одно из основных направлений его деятельности. На днях, когда мы с ним виделись…

– Так он сейчас в Лондоне?!

– Да, но скоро собирается к себе на родину. Так вот, атмосфера…

– Мистер Дракс Дорогой, бесценный мистер Дракс, а нет ли какой-нибудь возможности познакомиться с вашим другом?