Из глубины - Брайан Ламли Страница 26

Я вернулся к одному из развлечений юности, когда я частенько лазал по оврагам и карьерам в торфяниках в поисках тысячелетних реликтов доисторического прошлого Земли. Я по-настоящему разволновался, и по мере того, как мой автомобиль оставлял позади все новые и новые мили, мое воодушевление превратилось в неподдельный восторг, подобного которому я не испытывал уже многие годы.

Я добрался до деревни около шести вечера и оставил машину на автостоянке гостиницы «Святой Георгий», заказал номер на три дня и отправился в ближайший книжный магазинчик. Мне посчастливилось. Магазин еще работал, так что я довольно дешево купил крупномасштабную карту этой местности.

В тот вечер было уже поздно что-либо предпринимать, так что я плотно поужинал в «Святом Георгии», запив съеденное пинтой лучшего пива, и довольно рано улегся в постель, предварительно позвонив Джейсону. Я собирался встать, собраться и уйти в поход по горам сразу же после завтрака.

Вообще-то я один из тех людей, которые очень редко видят сны, и еще реже видят в этих снах что-нибудь необычное; принимая во внимание этот факт, я могу отнести фантастически длинное содержание моих тревожных снов в ту ночь лишь на счет слишком обильного и слишком позднего ужина... возможно, в сочетании с крепким деревенским пивом. Это — как я решил на следующее утро — могло быть единственным объяснением, ибо мои сновидения оказались отчетливыми и яркими, хотя и обрывочными, довольно странными, а кое-где и невероятно длинными и подробными!

Мне снилось, будто я нашел длинный ряд окаменевших скелетов динозавров, которые прямо на моих глазах начали покрываться плотью, превращаясь в марширующую колонну огромных зеленых чудовищ, напоминающих зеленую статуэтку в Радкаре. Я стоял в карьере, где обнаружил тысячелетние кости и смотрел, как эта колонна возрожденных существ спускается в гигантскую расселину в скале, сомкнувшуюся за последним из них. В другой части сна я превратился в ребенка, карабкающегося по безлюдным грудам камней в поисках заброшенного города инков. Эта сцена сменилась видениями какой-то подводной крепости, в которой плавали ее обитатели, способные стать героями самых отвратительных ночных кошмаров.

Длинная часть моего сна состояла из одного долгого, непрерывного и ясного воспоминания из моей жизни от семнадцати до двадцати лет. Точнее говоря, я вновь пережил во сне каждый день и каждую ночь этого периода своей жизни, до такой степени, что внутри этого сна мне даже снились другие сны, которые были точными копиями тех, которые я помнил с тех времен. И я снова прожил этот период своей жизни с такой поразительной точностью, что удивительно, как я не постарел на эти три года за ту единственную ночь! И все же где-то в глубине души все это время я почему-то знал, что всего лишь сплю. Одному богу известно, какие необъяснимые процессы происходили в моем мозгу, сжимая события целых трех лет до нескольких часов!

По пробуждении я вздохнул с огромным облегчением, обнаружив, что все в порядке, что яркие солнечные лучи заливают мою комнату в «Святом Георгии». Нет, слово «изумление», пожалуй, больше подойдет для описания моих чувств.

Но, сколь бы странными ни были мои сны, вскоре они отошли на задний план. Мне было чем заняться, вместо того чтобы без нужды тревожиться по поводу результатов несварения желудка, подкрепленных моим потворством собственным слабостям! Я молился, чтобы это стало единственной причиной моих невероятных сновидений, чтобы сами эти сны не предвещали более серьезное психическое расстройство...

Легкий ветерок колыхал верхушки деревьев и кустов. Воздух после небольшого ночного дождя казался свежим и ароматным, а солнце стояло уже высоко к тому времени, когда я закончил завтрак, состоявший из фруктового сока и кофе, и пустился в дорогу, вооруженный картой, зубилом и молотком. Я направился к ближайшему карьеру. Возможно, виной тому было мое волнение, резкая физическая нагрузка сразу после довольно длительного перерыва. Не знаю. Я помню лишь, как спускался по склону неглубокого карьера и ступил на расколотый камень... а потом я потерял сознание.

Когда я пришел в себя, то не мог сообразить, где нахожусь, за исключением того, что это определенно не тот карьер, который я выбрал целью своей прогулки. Я, без сомнения, находился в карьере, но у этого карьера склоны были довольно высокими и крутыми. Мне, должно быть, пришлось изрядно попотеть, спускаясь по ним. Очевидно, меня снова настиг приступ беспамятства. Кроме того, надо всем возобладал палеонтологический лейтмотив моих предыдущих намерений.

Мне понадобилось некоторое время, чтобы выбраться из карьера. Когда я справился с этой задачей, то пришел в ужас, обнаружив, что стершиеся из моей памяти блуждания занесли меня очень далеко от отправной точки! Кроме того, прошло много времени — было уже далеко за полдень.

Боже, со мной могло случиться что угодно! Я запросто мог сломать себе шею, карабкаясь по крутым склонам карьера. Очевидно, в какой-то степени я понимал, что делаю. В моем кармане обнаружились две маленьких окаменелости...

Усталый и расстроенный, поняв, что мое выздоровление после аварии еще не полное, как я уже было обрадовался, я медленно побрел обратно к «Святому Георгию». Оттуда я, как и обещал, позвонил Титусу, но ничего не сказал ему о приступе. Мне понравилась эта тихая йоркширская деревушка. Я был убежден, что еще несколько дней в ней пойдут мне на пользу. Казалось неразумным заставлять моего племянника волноваться по поводу того, что вполне могло больше и не повториться.

Позже я пошел в курительную комнату, где занял свободный угловой столик. Там были один-два посетителя, завсегдатая, потягивавших в баре пиво из персональных кружек; кроме того, небольшая кучка студентов сидела за несколькими ближними столиками. Через полчаса эта группа покинула гостиницу, и я услышал, как их машина умчалась в ночь. Теперь, когда в баре стало потише, я взял свой портфель и вынул из него журнал с фотографиями статуэтки. Мне казалось, ничего страшного не случится, если я взгляну на нее еще разок.

Я как раз открыл журнал на страницах с этими замечательными иллюстрациями, когда пожилой лысеющий бармен, которому теперь было нечем заняться, подошел к моему столику поболтать. По крайней мере, я предположил, что его намерения были именно таковы, но стоило лишь ему увидеть раскрытый журнал, как выражение дружелюбного интереса на его лице сменилось озадаченным и удивленным взглядом. Казалось, его внимание привлекли фотографии. Я улыбнулся, расправив страницы так, чтобы ему было лучше видно:

— Необычная, не правда ли? Очень странная вещица...

— Странная... Да, тут я соглашусь с вами, старина... Но необычная? — он задумчиво склонил голову набок.

— Да, — подтвердил я. — Совершенно необычная, уникальная! Насколько я знаю, существует только одна такая. Она в музее Радкара, где сделали эти фотографии — единственный уцелевший осколок неизвестной английской цивилизации...

Я явно подогрел его интерес.

— Так вы видели эту штуковину, да, старина? Ну, не только эти фотографии?

— Ну да, — ответил я. — Я видел ее всего несколько недель назад, в Радкаре. А почему вы спрашиваете?