Сводные сестры - Роберт Лоуренс Стайн Страница 5

Она старалась не думать о том дне на озере — и не могла отогнать воспоминания. Они жили независимо от нее. В школе, на экзамене, в кино, на свидании или за столом память внезапно возвращала девочку в прошлое, наполняя ее холодом и ужасом пережитого.

Отец очень любил семейные вылазки на природу, и все с удовольствием принимали в них участие. Иногда семья даже не дожидалась теплой погоды. Они загружали в машину туристское снаряжение, палатку, которая обычно хранилась в гараже, еду и отправлялись в лесопарковую зону, в лес, к реке. Тот злосчастный выходной они решили провести на маленьком безлюдном острове, расположенном посреди озера, в полутора часах езды от города. Погода была неважной, если не сказать хуже. Сильный порывистый ветер гнал по темному озеру белые барашки. Палатка громко хлопала пологом на ветру. Им с трудом удалось разжечь костер — языки пламени метались в разные стороны. В воздухе стоял запах хвои и озона.

Даже Нэнси, которую буквально пришлось тащить за собой волоком, поскольку у нее было назначено свидание с Джошем, ожила на свежем воздухе. Мысль о том, что они единственные люди на острове, приятно волновала и наполняла предвкушением чего-то необыкновенного.

Эмили хорошо помнила этот день, но почему-то из памяти совершенно выпало то, как они вдвоем с отцом садились в моторную лодку, куда собирались плыть. Быть может, решили побороться с волнами. Она помнила, как мама и Нэнси махали им рукой с лесистого берега — две маленькие фигурки на фоне высоких раскачивающихся сосен. Она помнила рев мотора, подпрыгивающую на волнах лодку и легкую слабость в ногах. Было холодно, ледяные брызги веером летели в лицо и оседали на волосах, развевающихся на ветру. Она обернулась посмотреть на отца, он улыбнулся ей в ответ — руки на руле, капли воды стекают по голубой ветровке. Мотор ревел, маленькая лодка парила на бушующих волнах, и оба они были в восторге!

Но очень скоро восторг обернулся кошмаром.

Вот Эмили протягивает отцу термос с дымящимся благоухающим кофе. В какое-то считанное мгновение термос выскальзывает из влажных рук.

Отец автоматически тянется за ним… И в ту же секунду налетает ветер.

Мир вдруг перевернулся, и Эмили не сразу поняла, что это опрокинулась лодка. Все было как во сне: еще не ощущая холода, она ушла под воду. Не может быть! Все это происходит не с ней! Собрав все силы, Эмили, задыхаясь, вынырнула на поверхность.

— Папа! Папа, где ты?

Вдали, на фоне серого неба, темнела узкая полоска острова. Перевернутая лодка раскачивалась в нескольких метрах от Эмили. Волны тянули девочку назад, с силой ударяли в лицо, ледяная вода заливалась в рот, но Эмили упорно продолжала барахтаться.

— Папа, где ты?

Она коснулась лодки, и, хотя та была очень скользкой, ей все же удалось уцепиться за нее.

— Папа! Папа!

Где он? Может быть, поплыл к острову? Да нет, не мог он уплыть и бросить ее одну.

— Папа, ну где же ты, папа?

Где же он? Эмили оцепенела от страха. Грудь сжало так, что стало трудно дышать. Казалось, что прошли часы, хотя на самом деле это были секунды. И тут она увидела отца. Медленно покачиваясь, он проплыл мимо нее лицом вниз, каштановые волосы струились, как водоросли…

— Я не могу больше разговаривать, Джош. Мама зовет есть, — лежа на кровати и рассматривая потолок, Эмили наматывала на руку белый телефонный шнур. — Ладно, заезжай попозже.

В ванной шумела вода, кажется, там плескалась Джесси.

— Мне еще надо закончить доклад… Ну, где-то около часа.

Джош-то, конечно, уже все написал. Строчит, как метеор. Эмили же всегда писала добросовестно, но медленно и заканчивала работу в последнюю минуту.

— С Джесси вроде бы все нормально, — девочка понизила голос. — Я не могу сейчас разговаривать, она тут рядом, в ванной. Да". Да. Мы с ней мало общаемся, но она привыкает к новой школе и вообще ко всему. Только она все время какая-то напряженная, не знаю, из-за меня или еще из-за чего-нибудь.

— Ну конечно, из-за тебя, из-за кого же еще, — хмыкнул Джош.

— Может, она вообще замкнутая, — Эмили проигнорировала шутку. — Ну ладно, увидимся позже. Приезжай после девяти, ладно?

Она поднялась, положила телефонную трубку, покрутилась немного перед зеркалом, как всегда пытаясь пригладить волосы, и отправилась вниз.

За те три дня, что прошли с приезда Джесси, они едва перекинулись парой слов. Эмили чувствовала, что разочарована. Она так ждала новую сестру. Но пока они, скорее, напоминали двух случайных соседок по гостиничному номеру.

— Извините за опоздание, — она торопливо плюхнулась на свое место.

Мистер Уолнер уже доедал макароны. Он никогда не дожидался, пока все соберутся за столом. Сидящая напротив Нэнси громко зевнула.

— Простите, — она помотала головой. — Я сегодня долго занималась, почти до двух ночи.

— Ты в этом году слишком много занимаешься, — заметила мать, передавая Эмили тарелку с макаронами.

— Чтобы хорошо выглядеть, надо много спать, — игриво вставил мистер Уолнер, но его никто не поддержал.

— Передай мне соль и перец, — пробормотал он жене, слегка смутившись.

— Что, совсем пресно?

— Нет, нет, все очень вкусно, — отчим щедро сыпанул в тарелку соль и перец одновременно.

Рич, как всегда, молча, не поднимая глаз, вяло отправлял в рот по одной макаронине.

— Где Джесси? — поинтересовалась Нэнси.

— Кажется, в ванной, — Эмили потянула к себе миску с салатом.

— Ты сегодня причесывалась? — миссис Уолнер неодобрительно смотрела на ее волосы.

— Вечером я буду мыть голову, — раздраженно ответила Эмили. Как будто мама не знает, что она ненавидит, когда обсуждают ее волосы.

— Веселей, Рич, налегай на макароны, — мистер Уолнер подсыпал себе в тарелку еще перца.

— Я не хочу есть, — ответил Рич угрюмо.

— Ты никогда не хочешь есть. И поэтому сам похож на макаронину, — проворчал мистер Уолнер.

— Что ты все время лезешь ко мне? — вспыхнул Рич.

— Я не лезу, я говорю комплименты, — широко улыбнулся в ответ отец.

— Оставь свои комплименты при себе! — яростно крикнул Рич, швырнул вилку и выбежал из комнаты.

— Эй, ну-ка вернись! — Мистер Уолнер растерянно повернулся к жене. — Что это с ним? Я же просто пошутил!

— Переходный возраст, сложный период, — устало ответила та.

— Я ему его еще усложню, — сердито буркнул мистер Уолнер, накладывая себе салат. Но злости в его словах не чувствовалось, скорее огорчение. — Чуть что, сразу же убегает. Слова ему не скажи!

— Он очень ранимый, — заступилась миссис Уолнер.