Мятежные ангелы - Либба Брэй Страница 57

— Нет, думаю, ничего тебе не понятно, — вздыхаю я.

Я спрашиваю сиделку, где найти Тома, и та говорит, что надо заглянуть в мужское отделение. Женщина предлагает проводить меня туда, и я знаю, что так и следовало бы сделать, но отвечаю, что лучше просто подожду Тома здесь. А потом выскальзываю в коридор и иду к мужскому отделению. Мимо проходят доктора, погруженные в беседу. Они кивают мне, и я в ответ вежливо улыбаюсь сжатыми губами. Их взгляды еще на мгновение задерживаются на мне, и я быстро отвожу глаза. От внимания врачей у меня возникает странное чувство. Я как будто и хочу этого внимания, и боюсь его. В их мимолетных взглядах ощущается особая сила, но я не знаю, что она собой представляет, и это меня немного пугает. Но разве такое возможно: чувствовать себя одновременно и готовой, и не готовой войти в этот новый мир, мир мужчин?

Мистер Сноу, любитель распускать руки, идет навстречу. Я ныряю в боковой коридорчик и жду, когда он удалится. В коридоре сидит на стуле мужчина, он непрерывно потирает руки и смотрит прямо перед собой в никуда. «Пожалуйста, мистер Сноу, пройдите наконец мимо, чтобы я могла невредимой выбраться в главный коридор…»

— У меня послание для вас, — говорит мужчина, сидящий на стуле.

— Простите? — теряюсь я.

В боковом коридоре нет никого, кроме нас двоих.

Он медленно поворачивает голову.

— Призраки объединяются, мисс. Они идут за вами.

Меня охватывает жар, голова кружится.

— Что вы сказали?

Он усмехается и опускает голову, глядя на меня исподлобья, сквозь полуприкрытые ресницы. Это производит леденящее впечатление, как будто он вдруг превратился в какого-то совершенно другого человека.

— Мы идем за вами, мисс. Мы все идем за вами.

А в следующее мгновение он щелкает зубами и рычит, как бешеная собака.

Беги, Джемма!..

Задыхаясь, я несусь прочь, огибаю угол — и налетаю прямиком на моего изумленного братца.

— Джемма! Да какого черта ты делаешь здесь одна, почему тебя никто не провожает?

— Я… я… я… искала тебя! Там мужчина… — с трудом выговариваю я, показывая пальцем на боковой коридор.

Том заворачивает за угол, и я иду следом за ним. Старый человек снова сидит в прежней позе, глядя прямо перед собой.

— А, это мистер Кари. Бедняга. Совершенно недоступен. Боюсь, его придется вскоре перевести в сумасшедший дом графства.

— Он… он говорил со мной, — запинаясь, сообщаю я.

Том слегка теряется.

— Мистер Кари говорил с тобой? Но это невозможно, Джемма! Мистер Кари вообще не может произнести ни слова. Он немой! И что же он сказал, как тебе показалось?

— «Они идут за тобой», — повторяю я, только теперь осознавая, что не бедный мистер Кари говорил со мной, а некто совершенно другой.

Некто из сфер.

— Что случилось с Нелл Хокинс? — спрашиваю я, когда мы садимся в кэб, чтобы отправиться на встречу с Фелисити и Энн на Регент-стрит.

— Это врачебная тайна, — фыркнув, отвечает Том.

— Да будет тебе, Том! Я же не стану ни с кем об этом говорить! — лгу я.

Том качает головой:

— Даже и не надейся. Все это слишком ужасно и некрасиво и вовсе не для ушей юной леди. Кроме того, у тебя чересчур живое воображение. Я не хочу давать новый повод к ночным кошмарам.

— Ну и ладно, — ворчу я. — А она поправится?

— Трудно сказать. Я стараюсь как могу, но сомневаюсь, что она когда-либо вернется в школу Святой Виктории. И уж конечно, я сам буду против ее возвращения к учебе.

Я резко выпрямляюсь, мои нервы напряжены до предела.

— Что ты сказал?

— Я сказал, ей не следует продолжать обучение.

— Нет, перед этим.

— Святая Виктория. Школа для девушек. Она вроде бы где-то в Суонси, в Уэльсе. Говорят, это очень хорошая школа, но я что-то сомневаюсь. А почему ты спрашиваешь?

У меня плохое предчувствие. Кольцо со змеями. Женщина в зеленом. Не доверяй ей… «Я уверена, одна из наших учительниц приехала из школы Святой Виктории…»

— Впрочем, я очень надеюсь, что в школе Спенс лучше присматривают за ученицами, чем в школе Святой Виктории, — мрачно произносит Том. — Вот и все, что я могу сказать на эту тему.

Я встревожена так, что это не выразить словами. Неужели мисс Мак-Клити преподавала в школе Святой Виктории как раз в то время, когда там училась Нелл Хокинс? И что там случилось такого, что Том называет слишком некрасивым, чтобы говорить об этом? Что стряслось с Нелл Хокинс, что довело ее до безумия?

Но что бы это ни было, я молюсь, чтобы мне не пришлось разделить судьбу мисс Хокинс.

— А у тебя есть адрес школы Святой Виктории? — спрашиваю я.

— Есть. А зачем тебе? — подозрительно спрашивает Том.

Я смотрю на проплывающие мимо лавочки и магазины, чьи витрины заставлены рождественскими товарами.

— Наша директриса вменила мне… всем нам в обязанность совершить какой-то акт милосердия во время рождественских каникул. Я подумала, может, стоит написать в эту школу, сообщить им, что здесь нашлась девушка, готовая провести время с мисс Хокинс и напомнить ей о беспечных и счастливых днях.

— О! Это весьма похвально. Ради этого я дам тебе адрес. Ага, приехали!

Кэб останавливается перед магазином канцтоваров на Регент-стрит. Нам навстречу бросаются Фелисити и Энн, а следом за ними — наблюдательная Франни. Мне отчаянно хочется поскорее рассказать подругам, что я узнала о Нелл Хокинс, и я пытаюсь сообразить, как бы это сделать прямо сейчас.

Том касается полей шляпы, приветствуя моих подруг. Они обмениваются любезностями.

— Как вам нравится Лондон, мисс Брэдшоу? — спрашивает Том.

— Он мне очень нравится, — отвечает Энн, улыбаясь со скромным до глупости видом.

— У вас очень красивая шляпка. И она вам весьма к лицу.

— Благодарю вас, — мямлит Энн, застенчиво уставясь в землю.

Еще немного такой ерунды — и я брошусь под проезжающую мимо карету!

— Позволите проводить вас в магазин?

Фелисити нетерпеливо улыбается.

— О, мы и без того очень, очень вам благодарны. Но вы не должны больше тратить на нас время. Доброго вам дня.

— Это не слишком любезно с твоей стороны, — выговаривает ей Энн — насколько Энн вообще способна говорить укоризненным тоном, — когда мы входим в магазин.

— Я могла бы сказать ему, что эта «красивая шляпка» вообще-то моя, — огрызается Фелисити.

— У меня есть новости, — говорю я прежде, чем Энн успевает что-нибудь возразить.