Приключения Шринкмэна - Роберт Лоуренс Стайн Страница 6

— Почему это происходит? — спросил я. — В жизни же люди не уменьшаются. Только ребята из фильмов и комиксов.

— Вот доктор Хэйворд нам все и объяснит, — сказал папа.

Мама с трудом сглотнула и снова вытерла слезы с глаз.

Они помогли мне подняться на крыльцо и отвели в дом. Мама тут же бросилась к телефону.

Положив руки мне на плечи, папа подвел меня к стене возле кладовки. Я увидел карандашные отметки — каждые несколько месяцев он отмечал мой рост. Последняя из них находилась на высоте пяти футов и восьми дюймов.

Я повернулся и прижался спиной к стене. Я не мог унять дрожь. Папа изучал отметки и покусывал нижнюю губу. Он ненадолго вышел из комнаты и вернулся с рулеткой. Не говоря ни слова, он вытянул ленту.

— Ну и? — спросил я. — Каков рост? Насколько я уменьшился?

Папа угрюмо посмотрел на рулетку. Его глаза перебегали с отметины на стене, которую он только что сделал, на меня и обратно.

— Ну пап! — взмолился я. — Что там?

Папа откашлялся.

— В тебе три фута росту, Дэнни.

— Что?! — взвизгнула мама.

— Нет! — вскричал я.

Папа стиснул мое плечо:

— Давай не будем паниковать. Уверен, этому есть разумное объяснение. Уверен…

— Доктор Хэйворд обещал принять нас немедленно, — прервала его мама.

— Если я продолжу уменьшаться с той же скоростью, то исчезну за день или два! — запричитал я.

Папа повел меня к двери.

— Давай. Идем. Доктор знает, что делать.

— А ты уверен, пап? А если он не знает? — спросил я. — А если не знает?

— За всю свою практику я никогда еще не сталкивался с чем-либо подобным, — сказал доктор Хэйворд, покачивая головой.

Доктор Хэйворд — красивый молодой человек, с ярко-зелеными глазами и густыми светлыми бровями. Его волнистые белокурые волосы всегда зачесаны назад, открывая загорелое лицо.

По мне так доктор Хэйворд больше похож на пляжного спасателя, чем на врача. Тем не менее, он, должно быть, мастер своего дела — его приемная вечно битком набита пациентами.

Но сегодня нам не пришлось занимать очередь.

Едва увидев меня, он тут же провел меня в кабинет. Я сидел на твердом и холодном металлическом столе в одних трусах, пока он задумчиво покачивал головой, приглаживая свою волнистую шевелюру.

— Дэнни, как ты себя чувствуешь?

Я прочистил горло.

— Жутковато.

— У тебя болит голова или желудок?

— Не особо, — ответил я.

Он серьезно кивнул.

— Ты, кажется, говорил мне, что рисуешь комиксы про какого-то супергероя? Который умеет уменьшаться в размерах?

— Да, Шринкмэн, — сказал я. — Но вы же не думаете…

— Нет, — прервал меня он. — Просто совпадение странное. — Он выдвинул ящик стола и достал оттуда стетоскоп.

— Я собираюсь провести полное обследование. Возьмем анализ крови. Рентген сделаем. И посмотрим, что он нам покажет.

— А я… так и буду уменьшаться? — робко спросил я.

— Честно говоря, Дэнни, ответить я тебе не смогу. Если б я сам знал! Я полагаю, это как-то связано с эндокринной системой.

— С эндокринной системой? В смысле?

— Позже объясню. Пора начинать.

Он прижал стетоскоп к моей груди.

Я невольно вздрогнул. И почему они всегда такие холодные?

Он прижимал его то к моей груди, то к горлу, то к спине, внимательно слушая. Потом посветил мне в уши и долго смотрел в них. Он проверил мое горло и тщательно изучил глаза.

С лица его не сходило мрачное выражение. Светлые брови выгнулись напряженной дугой. Он не произнес ни слова.

Вошла медсестра, постучала двумя пальцами по моей руке и затянула на ней синий пластиковый жгут.

— Если хочешь, можешь отвернуться, — сказала она, поднимая иглу.

— Ничего-ничего, — ответил я.

Она погрузила иглу мне в руку. Я наблюдал, как темно-красная венозная кровь переливается в стеклянную пробирку. Она наполнила четыре такие пробирки и лишь после этого вытащила иглу.

— Нужно провести сканирование мозга, — сказал доктор Хэйворд. — А потом я пошлю тебя на еще одно мозговое обследование.

У меня отвисла челюсть:

— Вы же не думаете, что это все только у меня в голове?

Доктор отдал мне рубашку.

— Разумеется, нет. Я лишь ищу зацепку — любую зацепку, чтобы объяснить такую потерю в росте.

Он повернулся и достал из аптечки стеклянную бутылку. Отвинтил крышечку и налил в стакан какую-то густую голубую жидкость.

— Пей до дна.

Я поднес стакан ко рту, но тут же опустил. Ну и вонища! Как от скунса.

— Что это?

— Это своего рода чернила, Дэнни. Когда ты выпьешь их, они помогут нам разглядеть на рентгене твою пищеварительную систему.

Он сунул стакан мне под нос.

— Давай. Пей до дна. Заткни нос и пей. Так легче будет глотать.

Я задержал дыхание и поднес стакан к губам. Жидкость полилась в рот, густая, будто машинное масло.

— Ну и гадость, — выдавил я сквозь рвотные позывы. Но все же заткнул нос и выпил все до дна.

Доктор Хэйворд улыбнулся мне.

— Вот и молодец! Теперь одевайся. Я отвезу тебя на рентген — лаборатория находится на другом конце города. А пока ты одеваешься, я объясню твоим родителям ситуацию.

— Но… когда вы поймете, что именно со мной не так? — спросил я, до сих пор чувствуя во рту омерзительный вкус голубого пойла.

— Результаты обследований будут готовы дня через два-три, — ответил он. — Тогда мы, возможно, сумеем объяснить… — Его голос прервался.

— Два-три дня?! — чуть не заплакал я. — Но… но… я же к тому времени совсем исчезну!

Его зеленые глаза, казалось, потускнели. Он похлопал меня по дрожащему плечу.

— Уверен, за тобой будут хорошо приглядывать.

Рентген и сканирование мозга заняли весь день.

К вечеру я был так измотан, что едва мог говорить. Папа отвез нас домой. Мама держала меня на коленках, как малыша.

— Не переживай, Дэнни, — сказала мама. — Доктор Хэйворд обязательно найдет корень проблемы. А там уж решим, как обратить процесс вспять.

Она пыталась сохранять мужество. Но голос ее задрожал, а в уголках глаз снова выступили слезы.

Папа свернул на дорожку к дому, и я увидел, что на передней лужайке кто-то сидит.