До рая подать рукой - Дин Кунц Страница 77

Склон каменистый и неровный. Кертису необходимо быстрее реагировать на изменения, манипулируя педалями и тормоза, и газа, чего не требовалось при движении по соляному озеру.

Он переводит ручку переключения скоростей в нейтральное положение, смотрит на уходящий вверх склон, не зная, что и делать.

Становящаяся ему сестрой предлагает решение. Пока они пересекали соляное озеро, Желтый Бок притихла на пассажирском сиденье, разукрашивая боковое стекло отпечатками носа. Теперь поднялась на лапы и многозначительно смотрит на Кертиса.

Может, из-за горя, которое так тяготит его, может, еще не придя в себя от общения с этим странным сторожем, Кертис не сразу соображает, что к чему. Поначалу думает, что она хочет, чтобы ее почесали за ухом.

Поскольку собаке нравится, когда ее чешут за ухом или где-то еще, Желтый Бок с минуту получает удовольствие, а потом, упираясь задними лапами в сиденье, передние кладет на приборный щиток. Эта позиция обеспечивает ей прекрасный обзор.

Телепатический канал мальчик – собака потерял бы всякий смысл, если бы Кертис и теперь не понял, к чему она клонит. Но ему, разумеется, все ясно. Он будет вести внедорожник, она – служить ему глазами.

Хорошая собачка!

Он сползает ниже, правую ногу полностью ставит на педаль газа. Теперь при необходимости ему не составит труда перенести ее на педаль тормоза. Не будет никаких проблем и с переключением скоростей. Просто он не может выглянуть в ветровое стекло.

Связь их еще не полная. Она только становится ему сестрой, еще ею не стала. Однако их особые отношения значительно упрочились в тот пугающий момент, когда каждый увидел промелькнувшую перед глазами жизнь другого.

Кертис включает первую передачу, нажимает на педаль газа, и внедорожник начинает движение по пологому западному склону, который мальчик видит глазами собаки. Во время подъема обоим прибавляется уверенности, и еще до вершины им удается достичь полной гармонии.

Преодолев гребень, он останавливает «Меркурий», садится, чтобы собственными глазами взглянуть на северо-восток. Сражение в городе-призраке, похоже, завершилось. Выродки и самые плохие выродки поняли, что остались с носом: добыча ускользнула от них. Потеряв всяческий интерес друг к другу, они вновь сосредоточили внимание на поиске мальчика и собаки.

В небе светились сигнальные огни двух вертолетов. Третий приближался с востока. Подкрепление.

Вновь соскользнув вниз, Кертис ведет внедорожник на запад, по незнакомой территории, которую видит глазами верной собаки.

Едут они достаточно быстро, но Кертис постоянно помнит о том, что при резком торможении становящаяся ему сестрой может сильно удариться о ветровое стекло.

Однако он хочет по максимуму использовать время, имеющееся в их распоряжении. Понимает, что собака не сможет служить его глазами так долго, как ему хотелось бы. Кертису отдыха не требуется, за свою жизнь он не спал ни минуты, а вот Желтому Боку без сна не обойтись.

В конце концов, мальчик не должен забывать, что он и становящаяся ему сестрой не просто принадлежат к разным биологическим видам с различными физическими способностями и ограничениями, они еще и родились на разных планетах.

Ребенок, появившийся на свет в четверг, далеко пойдет, гласит народная мудрость, а Микки Белсонг родилась в один из майских четвергов, более чем двадцать восемь лет тому назад. Но в этот августовский четверг у нее слишком сильное похмелье, чтобы выполнить планы, намеченные даже на этот день.

Лимонная водка снижает математические способности. Возможно, ночью она посчитала четвертую порцию водки за вторую, а пятую – за третью.

Глядя на свое отражение в зеркале в ванной, Микки сказала: «Этот чертов лимонный привкус уничтожает память», но не смогла выдавить из себя улыбку.

Она проспала первое собеседование и встала слишком поздно, чтобы успеть на второе. Впрочем, в обоих местах ей могли предложить только место официантки.

Хотя у нее был определенный опыт по этой части и работа официантки ей нравилась, она надеялась найти работу, связанную с компьютерами, с модификацией программного обеспечения под индивидуального заказчика. В последние шестнадцать месяцев она втиснула трехгодичный курс обучения на программиста и открыла для себя, что много чего может в этой сфере человеческой деятельности.

Собственно, именно потому, что образ программиста столь разительно не вязался с ее прежней жизнью, в ней и затеплилась надежда на лучшее будущее. Надежда эта поддержала Микки в самый худший год ее жизни.

До сих пор в стремлении обратить мечту в реальность ее останавливала убежденность работодателей в том, что экономика скользит, падает или рушится в пропасть, находится в застое, охлаждается, переводит дыхание перед следующим рывком. Слова менялись, смысл оставался неизменным: работы для нее нет.

Она еще не начала отчаиваться. Давным-давно жизнь научила ее, что мир создан не для того, чтобы осуществлять грезы Мичелины Белсонг, даже не для того, чтобы содействовать их осуществлению. Она знала, что за мечту придется побороться.

Однако, если бы на поиски работы ушли месяцы, ее решимость построить новую жизнь могла оказаться неадекватной ее слабостям. Иллюзий насчет себя Микки не питала. Она могла измениться. Но, найдя предлог, сама могла стать главным тормозом грядущих изменений.

Лицо в зеркале ей решительно не нравилось ни до, ни после того, как Микки подкрасилась. Выглядела она хорошо, но собственная внешность ее не радовала. Личность характеризовалась достижениями, а не отражением в зеркале. И она опасалась, что до того, как сумеет чего-то добиться, опять станет искать спасение во внимании к ней, которое гарантировала ее красота.

То есть опять все замкнулось бы на мужчинах.

Против мужчин она ничего не имела. Те, кто лишил ее детства, были не в счет. Она не держала зла на всю мужскую половину человечества из-за нескольких извращенцев, как не судила всех женщин на примере Синсемиллы… или своем собственном.

По жизни она любила мужчин даже больше, чем следовало, учитывая уроки, полученные от общения с ними. Она надеялась, что когда-нибудь жизнь сведет ее с хорошим человеком… возможно, дело даже закончится свадьбой.

Да только насчет хорошего не вытанцовывалось. В отношении мужчин вкусом она не сильно отличалась от матери. Выбирала совсем не тех, кого следовало, и не один раз, что, собственно, и привело к нынешней ситуации: она одна, на дне порушенной жизни.

Одевшись для собеседования, назначенного на три часа, единственного, на которое она успевала в этот день, и имеющего отношение к ее компьютерной подготовке, Микки съела завтрак, лекарство от похмелья, стоя у раковины. Запила В-витамины и аспирин кокой, допила коку, подкрепив ее двумя пончиками с шоколадной начинкой. Похмелья Микки никогда не сопровождались тошнотой, а сахар помогал прочистить затуманенные спиртным мысли.